Книга Повелитель гроз, страница 27 – Танит Ли

— Так значит, она красавица?

— Ослепительная. Ты когда-нибудь видел женщину висов с красными волосами? Ах, ты же у нас с Равнин, значит, не видел. Так вот, это огромная редкость. А у этой — грива цвета рубинов… Входим на Ламповую улицу, — перебил он сам себя. — Здешний закон — закон волчьей стаи. Устало улыбайся шлюхам и следи за своими карманами.

Когда Зароса заметили, на Ламповой улице поднялся невообразимый шум. Его здесь явно хорошо знали. Злодейского вида бородатые типы, грабители или разбойники с холмов, хлопали его по спине и, скабрезно посмеиваясь, нашептывали ему на ухо непристойные анекдоты; хозяйки домов терпимости посылали воздушные поцелуи и наперебой зазывали его к себе вместе с симпатичным другом, чтобы привить недавно привезенным новеньким девственницам вкус к ремеслу. В конце улицы танцовщица из Зора извивалась гибким бронзовым телом в кольцах обвившего ее янтарного питона.

— Я вижу, кое-кто здесь здорово оголодал, — заметил Зарос. — Думаю, сегодня вечерком мы навестим Город наслаждений.

Ральднор слегка покраснел.

— Мой бедный мальчик, нескрываемое вожделение — клеймо всех висов, — с усмешкой сказал Зарос. — Соглашайся. Твоя матушка взяла тебя за горло и поджаривает на медленном огне.

— У меня нет денег — всего несколько медяков.

— Ну так я одолжу тебе. Волчья шкура должна принести тебе хорошие деньги, или я буду не я. Тогда и отдашь.

— Аниси… — начал Ральднор и запнулся.

— Аниси — восхитительное дитя и, как любая женщина, будет снисходительна к твоей маленькой слабости. Завтра купишь ей новое платье и какую-нибудь побрякушку, чтобы облегчить совесть и получить ее прощение.

— А Рас с Орваном?

— Мой хозяин пригласит их к себе сегодня вечером. Он любит хвастаться широтой своих взглядов и обстановкой, и их ждет отличный обед — несмотря на массу иных недостатков, повар у него превосходный.

До лавки они добрались чуть позже полудня, и она оказалась одной из самых крупных и изысканных в Галерее Золотой птицы. Сам хозяин был дородным, очень живым и столь же шутливо капризным, как и его отпрыск. Ибо вскоре по нескольким намекам, подколам и тонкой привязанности между этими двумя Ральднор сделал вывод, что Зарос — его сын.

Похоже, изделия с Равнин нынче пользовались спросом — они неплохо заработали. Последовало приглашение на обед, однако Зарос быстренько избавил от него Ральднора, заявив, что не позволит отравить всех своих друзей в один присест.

Зарос остался в лавке, а Ральднор проулками повез остальных обратно в гостиницу. Несмотря на это, на душе у него было легче, чем все последние дни.

Однако по пути произошло неприятное событие, испортившее ему все предвкушение.

Пытаясь обойти прибывающую толпу и в то же время исполнить указания Зароса, он в конце концов свернул не туда и оказался на большом перекрестке Проспекта Королей. Даже совершенно не зная Лин-Абиссы, он мгновенно понял, что зацепил край маршрута, по которому будет двигаться процессия Повелителя Гроз.

Широкая улица, обрамленная рядами скульптур, величественными колоннадами зданий и башнями, сверкающими алмазным блеском на фоне неба, была расчищена от снега. С карнизов свисали сотни знамен. Повсюду толкались зрители, и повозка немедленно увязла в толпе. Где-то впереди слышались отдаленные гулкие удары барабанов и рев труб.

Внезапно из толпы — но не от толпы — раздался голос, грубый, повелительный, презрительный:

— А ну-ка убери с дороги свою колымагу, сожри тебя ад!

Ральднор взглянул вниз, чувствуя, как сводит живот от знакомого страха.

Перед ним стоял гигант в бронзовых чешуйчатых латах, чье иссеченное шрамами медное лицо казалось сделанным из того же материала, что и забрало шлема. Древком копья он с силой ткнул в бок ближайшего к нему зееба.

С пересохшими губами, не в силах что-либо ответить, Ральднор изо всех сил натянул поводья. Повозку повело назад.

— Живей! Пошевеливайся, безмозглая равнинная падаль!

Позади толпа бросилась врассыпную, поливая их бранью. Солдат махнул рукой, делая знак остановиться:

— Достаточно. А теперь давай сюда твой пропуск.

— У меня его нет, — начал Ральднор. Прежде чем он успел объяснить, что пропуск у Орвана, солдат протянул руку и стащил его с облучка. Ральднор мешком упал на землю, ухватился за колесо, чтобы подняться — и тут же солдатский кулак в латной перчатке устремился ему прямо в лицо.

Где-то закричали, и в следующий миг он обнаружил, что уклонился от удара и стоит перед дорфарианцем со своим охотничьим ножом в руке, полный решимости убить его, несмотря на тяжелую броню. Потом произошло что-то непонятное. Между ними вклинились какие-то люди, и нож вырвали у Ральднора из пальцев. Солдат грубо раздвинул толпу, но на его губах играла улыбка.

— Вытащил ножик, деревенщина? Ну-ну, посмотрим. Думаешь, тебе удастся проткнуть меня прежде, чем я сломаю тебе шею? Кроме того, за сопротивление эм Дорфару можно отправиться на виселицу.

— Нет у него никакого ножа! — выкрикнул чей-то голос.

— Мы бы увидели, — поддержал его другой. — Тебе померещилось, дорфарианец.

Лицо солдата потемнело. Он бросился вперед, зарычав от ярости, но в этот миг другой солдат что-то крикнул ему с проезжей части. Грязно выругавшись, дорфарианец обернулся и испепелил Ральднора злым взглядом.

— Мы еще встретимся с тобой, жук навозный!

И зашагал прочь, расшвыривая толпу.

Чья-то рука сунула нож в ладонь Ральднору. Мимо проходило несколько человек, он не разобрал, кто именно сделал это. Он забрался обратно на облучок, дрожа от безумной ярости, и увидел за пологом повозки белое, без кровинки, лицо Орвана.

Взревели трубы. Как во сне, Ральднор увидел приближающуюся процессию. С облучка открывался неплохой обзор, но эта возможность пропала даром. Он уловил лишь расплывчатое темное пятно солдатских рядов, цвета Дорфара и Тханна Рашека да жриц Ясмис в их карминово-красных одеяниях, а в ушах у него стоял оглушительный звон литавр. Но потом он увидел колесницу.

По какой-то непонятной причине все его чувства вдруг обострились и сосредоточились на этом экипаже — колеснице Повелителя Гроз, угольно-черной, металлической, увлекаемой такой же угольно-черной упряжкой скакунов. Возможно, его внимание сначала привлекли именно эти животные, ибо он никогда еще не видел такой породы.

У мужчины в колеснице была дорфарианская кожа цвета черной меди и черные волосы. Его лицо было необычным — странно искаженным, словно за ним скрывалась какая-то тщательно подавляемая, грозящая вот-вот вырваться наружу жестокость, — но внешне красивым, с большими темными глазами, унаследованными от его матери, Вал-Малы. Он был весь в черном, с золотой цепью, ниспадающей на грудь. Поводья он держал в правой руке, а в левой сжимал кнут с позолоченной рукоятью. И на этой левой руке была перчатка, а на мизинце тускло поблескивал дымчатый сапфир.