Книга Пленница чудовища, страница 14 – Саша Ким

И прежде чем я успела подумать, моя рука уже коснулась его щеки:

– Тише, – я провела по волосам, – тише. Это всего лишь сон, – равно укрощению льва, – все хорошо…

Он перестал метаться:

– Простите… – бормотал он болезненно, – это моя вина… – едва разборчиво.

Эти ожоги, кошмары, странное существование… Мне вдруг стало жаль его.

Должно быть, так выглядит стокгольмский синдром в действии.

Он продолжал что-то бормотать, когда я обхватила косматую голову чудовища и прижала к груди:

– Все закончилось, – прошептала я, – забудь. Все прошло. Больше не будет болеть.

Уже начало светать, когда я, наконец, пришла в себя и собралась вернуться на своё привычное место на полу. Я осторожно высвободила руки и, уже было собралась слезть с кровати, когда сильная рука сжала мое запястье:

– Мой ангел, – он прошептал едва слышно, и я подумала, что мне показалось, – останься со мной.

Должно быть снова бредит. Я обернулась и дёрнулась в страхе: чёрные глаза пристально смотрели на меня…

Уже через секунду я оказалась прижата к матрасу огромным монстром.

Какая же я дура! Чего мне не спалось на своём месте? С чего я вдруг решила испытать судьбу, забравшись в клетку к дикому зверю?

Мужчина нависал надо мной. Вот он поднял свою руку, и я зажмурилась от страха. Теперь мне точно конец. Он не оставит без внимания мое вторжение в личное пространство.

Грубая ладонь осторожно коснулась моей щеки…

Что он делает?

Это не похоже на изнасилование.

Он гладит меня?

– Мой ангел… – от этого голоса по телу каждый раз пробегали мурашки.

Большая ладонь зарылась в мои растрёпанные волосы. Он слегка притянул меня за шею, отчего мой рот невольно приоткрылся. Его глаза загорелись. Ещё секунда. И его горячие губы накрыли мои. Влажный язык проник в мой рот. Слишком настойчиво, чтобы оставаться безучастной.

Может всему виной ранее утро и мое полусонное состояние. А может любопытство, которое снедало меня. Или же осознание безвыходности моего положения. Это рано или поздно должно было случиться.

Я поддалась ему…

Ответила на его требовательный или же, скорее, просящий поцелуй, тогда, когда он уже готов был отступить.

Мой язык легко скользнул по его губам, словно предлагая продолжить. И он принял предложение незамедлительно. С тихим рычанием он прикусил мою нижнюю губу, заставляя меня издать невольный стон.

– Ты сама напросилась… – темнота его глаз сейчас была глубже океана.

Я затаила дыхание. Он снова неторопливо приблизился и теперь коснулся своим горячим ртом моей шеи. Руки сжимали меня все сильнее. От его прикосновений по телу начал разливаться огонь. Его грудь согревала мой живот, а руки нежно гладили бёдра. Смесь странных чувств и ощущений заполонила мое естество, не оставляя места мыслям.

Но тут я почувствовала, как гипюровые трусики стали сползать по ногам и это вырвало меня из безмятежного состояния, возвращая к реальности. Я застыла, словно ледяная скульптура, когда его рука скользнула между тесно сжатых ног.

Капитан отстранился, чтобы взглянуть на меня:

– Ты боишься меня, – в его голосе не прозвучало и намёка на вопрос.

Он не стал настаивать и, к моему удивлению убрал руку. Однако его хмурый взгляд все ещё продолжал изучать меня. Костяшками пальцев он погладил мою щеку, легко пробежался по губам. И порывисто выдохнул, когда я приоткрыла рот, под тяжестью его пальцев.

Капитан прикрыл глаза, будто собираясь с мыслями:

– Я… – голос прозвучал хрипло. Он открыл глаза и снова посмотрел на меня, – я не хочу, чтобы ты боялась…

Что бы это могло значить? На корабле-притоне заполненном рабами и пиратами, в клетке со львом… Он хочет, чтобы мне не было страшно?

Я даже себе не могу уже доверять. А это ещё хуже прочего, потому что мое тело заставляет меня делать странные вещи, которые приводят к непредсказуемым последствиям.

Как сейчас. Когда мои пальцы против моей воли коснулись губ, обрамлённых бородой.

Казалось, его глаза расширились в удивлении пропорционально моим.

– Невыносимая, – прошептал мужчина, поймав мою руку, – я не могу… Ты слишком чиста, для всего этого дерьма.

Он поцеловал мои пальцы, а затем снова приблизился, только лишь, чтобы слегка коснуться моих губ, не обращая внимания на мое плохо скрываемое изумление. Лёг рядом и легко притянул меня к себе, бережно уложив мою голову на своё плечо.

Даже если бы я хотела, я бы вряд ли смогла выбраться из этого на удивление нежного плена.

Уже через несколько минут его дыхание выровнялось, и я сделала вывод, что он, наконец, уснул.

Я дотронулась до своих саднящих от поцелуев губ.

Что это сейчас было?

Он целовал меня. И в его действиях не было и намёка на грубость или принуждение.

Каждой клеточкой своего тела я сейчас чувствовала его прикосновения: горячую грудь, упиравшуюся в мою спину, руки, продолжающие бессознательно сжимать мое тело в объятиях, и напряженный член, прижатый к моим ягодицам… Он хотел меня, однако не прикоснулся.

Я заёрзала, желая сделать его объятия менее интимными, дабы не испытывать на прочность его самообладание.

Капитан, должно быть неосознанно, зарылся лицом в мои волосы и глубоко задышал:

– Принцесса… – пробормотал он, снова заставляя меня вздрогнуть от неожиданности, – я не обижу тебя…

Я невольно прикрыла глаза в удовольствии от этих слов. Голоса. Дыхания на моей шее.

Новый приступ кашля подкатил к горлу.

– Ч-ч-ч, – пробормотал он сквозь сон, когда я не смогла больше сдерживаться, и прижал меня сильнее.

Кто он?

Почему я вдруг стала сама не своя в его руках?

Как этот дикий зверь может быть таким ласковым?

И почему мне комфортно сейчас лежать вот так в его объятиях? Разве я не должна трястись от страха или хотеть выбраться?

Но я не хочу…

Я проснулась, когда капитан грубо откинул мою руку со своей груди.

Вот он. Теперь настоящий.

Даже не удостоив меня взглядом, он отправился в душ. Я кинулась к своему привычному месту, но вдруг обнаружила пропажу трусиков. Их не оказалось ни в кровати, ни под ней.

Капитан выключил воду, и я молниеносно завернулась в своё одеяло на полу и замерла в ожидании.

Он лишь несколько секунд помедлил в проходе, заставляя мое сердце выпрыгивать из груди.

Сама не знаю, чего я ждала. Но он сделал то, что должен был. Снова забыл о моем существовании. Забыл о том, что было между нами ночью?