Книга Лестница к морю, страница 34 – Лидия Сивкевич

– Полегче, Андреас. – Голос Альваро казался спокойным и ровным, как и всегда.

– Что ты позволяешь глупой девке? – его голос перешёл на крик.

– Андреас замолкни или я заткну тебя.

– Раньше ты ценил моё слово. Что изменилось? – Альваро не ответил и Андреас через какое-то время продолжил – Ты ошибаешься, потакая ей! Устраиваешь этот перелёт, рискуя репутацией! Всё полетит к чертям!

– Андреас! Займись работой, пока я ещё прошу тебя об этом!

Дверь открылась, и Андреас вылетел из комнаты, не обратив на Лидию внимания, словно знал, что она стоит у порога. Девушка, проводив его взглядом, зашла в спальню. Альваро сидел за столом, листая толстую папку с бумагами.

– Твой помощник против приезда моей семьи? – Девушка прошла по комнате и села в кресло возле стола, поджав ноги. Альваро кивнул, повернувшись к ней.

– Боится, что ты создашь проблем. – Он закрыл папку и убрал её вниз стопки из пяти ещё таких же.

– Он уверен, что я уже их создала. – Девушка сложила руки на спинку кресла и уронила на них голову. Альваро ухмыльнулся в ответ на её слова и облокотился на стол.

– Опять смущаешь моих людей?

– Нет, всего лишь кормлю и общаюсь. – Она смущённо засмеялась.

– И как тебе беседа? Они не слишком общительны.

– Ну, почему же? Мы неплохо обсудили русские и испанские завтраки. Лукас рассказал, что всё детство ел сладкую рисовую кашу вместе с братом.

– Вау! – Альваро удивлённо вскинул бровями и приподнял уголки губ в улыбке. – Тебя действительно стоит бояться!

Она снова засмеялась и спрятала лицо, положив лоб на руки.

– Ты, наконец, в своей одежде. Хотя она мало отличается от моей. – Мужчина обвёл взглядом её спортивный костюм.

– Ну почему же, думаю моя футболка дешевле на пару сотен евро.

Он улыбнулся и повернулся к окошку, затем, всматриваясь в бесконечное море, спросил:

– Есть что-то, чем бы ты хотела заняться?

– Снова спрашиваешь об этом? – девушка взглянула в окно, стараясь понять, куда так пристально всматривается Альваро.

– Нет, я имею ввиду сейчас.

– Сейчас? – она повернулась к нему.

– Да, сейчас. – Он перевёл на неё вопросительный взгляд. Девушка задумалась и спустя минуту ответила:

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Ты спрашиваешь это, потому что я отвлекаю тебя от работы?

– Вовсе нет, я хотел бы провести с тобой время, если ты не против.

– А если я против?

– Тогда ты бы не сидела возле меня в моей спальне.

Девушка печально улыбнулась и снова посмотрела в окно. Спустя продолжительное молчание она заговорила.

– У меня такое ощущение, что я не на своем месте. Или что проживаю свою жизнь впустую. Как будто я ничего не делаю, но другая на моем месте распорядилась бы столь ценным временем по-другому. Правильнее, что ли.

Мужчина слушал, разглядывая её лицо.

– Ты не чувствуешь себя на своем месте, потому что не делаешь того, что хотела бы. Живёшь не так, как хотела бы из-за гордости или из-за принципов.

– Грустно это признавать, но ты прав. Что, по-твоему, я должна сейчас делать? – Мужчина, задумавшись на несколько секунд, провёл указательным пальцем по нижней губе, рассматривая её, затем ответил громким звонким голосом.

– Да что угодно. Гулять по Барселоне в полупрозрачной блузке, которую вчера купила. Нырять на Коста Брава в своём чересчур открытом черном купальнике!

– Почему все мои занятия связаны с одеждой? Это звучит как упрёк!

– Ну, почему же, ты могла бы лежать на этой постели и вовсе обнаженная. – Сказал он, бросив взгляд на кровать. Девушка засмеялась, запрокинув назад голову.

– Это тоже связано с одеждой и ещё больший упрёк!

Он спокойно смотрел на неё, чуть прищурив глаза. Лидия спустила ноги с кресла на пол и придвинулась ближе к столу.

– Хорошо, тогда скажи мне, разве ты занят тем, чем хотел бы? Всё твердишь мне о прелестях жизни, а сам с утра сидишь в обнимку с цифрами и графиками. – Она провела рукой по стопке бумаг. Альваро дождался, пока девушка поднимет на него взгляд и ответил:

– Я тоже предпочел бы лежать в этой постели без одежды и с тобой.

– Эй, на вторую пошлую шутку я уже могу обидеться!

– Не думаю, что тебя оскорбляют или смущают такие разговоры.

– Не думай. – Она протянула руку и постучала ему по плечу. Мужчина, отследив взглядом её движение, радостно улыбнулся.

– Ты не представляешь, как я счастлив.

Девушка вопросительно приподняла брови, подперев голову кулаком.

– Когда ты подходишь ко мне, когда находишь в себе мужество касаться меня. – Лидия смотрела ему в глаза, наклонив набок голову. Она была не готова услышать такие откровения и не знала, что на них ответить. Прикусив губу и немного поразмыслив, Альваро продолжил. – Я всегда делал так, чтобы люди боялись меня, всегда заставлял бояться. Только так я мог себя защитить. Сейчас мне нужно время, чтобы научиться обратному. Чтобы доказать, что у тебя нет причин меня бояться.

С минуту они молчали и разглядывали безоблачное небо.

– Я человек прикосновения. – Заговорила она тихо. – Не знаю, как это правильно перевести, но попробую объяснить. Когда я общаюсь с человеком, не могу не касаться его. Так я выражаю себя лучше, чем словами. Мне хочется коснуться человека, когда он меня смешит, обнять при встрече, подержать за руку, когда хочу поддержать. Так я умею выражать эмоции, так показываю свои чувства и чувствую других людей. Поэтому касания для меня много значат. Я так привыкла и делаю это иногда бессознательно.

– Я уверен, ты делаешь это осознанно. – Сказал он тихо и печально улыбнулся. – Ты не касалась меня, когда я тебя целовал.

– Иногда – да, осознанно, – девушка слегка залилась румянцем. – Но когда привыкаю к человеку, то не замечаю своих движений.

– Значит, теперь ко мне привыкла?

– Значит, привыкла. – Лидия долго рассматривала его лицо, прежде чем ответить. – Или просто не боюсь тебя, сейчас. Тем утром, мне пришлось дотронуться до тебя, чтобы нащупать пульс.

– У тебя были холодные руки.

– Как ты можешь помнить? – она нахмурилась. – Ты ведь был без сознания.

– Не знаю, – он засмеялся, но тут же стал серьёзным, вспоминая тот день. – Я ничего не видел, но помню твои касания и голос. Ты называла меня нелестными словами.

Девушка улыбнулась, её щёки ещё больше порозовели от смущения.

– Я не слышал других голосов. Только твой.

– С тобой больше никто и не говорил. Я одна к тебе поднялась.