Онлайн книга «Патологический мерзавец»
– А вы ум женщины измеряете в единицах меркантильности? – У вас это в геноме записано. Саша подошла к домофону, нажала на нужный номер дома и застыла в ожидании. Сердце тем временем уже искало, куда бы ускакать. – Алло! – раздался до боли знакомый голос. – Мам? Это я. – Саша?! – едва не крикнула мама. – Ага. Пустишь? Сейчас же раздался писк, и железная створа пришла в движение, а Кольский с Александрой вернулись в машину. Пока гравий тихо хрустел под колёсами, нервы бедняжки достигли предельного натяжения, и она, сама того не заметив, вцепилась в руку Назара. – Словно и правда еду знакомить маму с новым парнем, – пробормотала она негромко. – А сколько у тебя всего было парней? – Слушайте, эта информация вам точно ни к чему. Не много. – Два? Три? Пять? Двадцать пять? – Какая разница? – зыркнула Саша на него. – Два! – Всего-то? Да ты, считай, девственница, – усмехнулся Назар. – Ну, с вашими дамами мне не тягаться. – Мои дамы в основном проститутки, так что да, они всяко будут впереди. – Фу, – и отвернулась. – Что фу? – Это отвратительно. – Отчего же? Они ухожены, прекрасно обучены своему ремеслу, молчат, когда надо молчать, и уходят, не обижаясь, когда им указывают на дверь. Обывательницам поучиться бы у них. – Ну да, вам же нужна такая, чтобы была шеф-поваром на кухне и шлюхой в постели. – Мне не нужна. У меня есть личный повар, даже два. А для постели есть шлюхи. Каждый должен делать то, что должен. – И всё равно фу. Как только не подцепили какую-нибудь заразу? – Есть разница, Саша, между шлюхами на трассе и эскортницами из дорогих агентств, где по желанию клиента у девушки будет и высшее образование, и особые навыки вплоть до владения карате или умения пилотировать. О каких заразах тут может идти речь? У них там такие проверки, хоть в космос отправляй! – И что? Весь этот первоклассный набор знаний и умений способен заменить искренние чувства, любовь? – Любовь между мужчиной и женщиной самая большая выдумка человека. Любить можно родителей, детей, то есть тех, с кем ты связан кровными узами, всё остальное – это стремление выдать желаемое за действительное. Сама посуди, любовь то есть, то вдруг куда-то девается. А всё потому, что любви и не было на самом деле, было влечение, интерес. – Зачем же тогда женились, раз не верите в любовь? В этот момент машина подъехала к дому. – Вот мы и на месте, – в любовь он верил, как и все, но однажды разуверился, и когда это случилось, даже жить легче стало. Необременённое сердце не страдает, не болит, а значит, прослужит дольше. – Вы не ответили, – вдруг неожиданно для себя самой Саше захотелось узнать, что же такого сделала бывшая жена Кольского, что он так зачерствел. – В нашем дуэте только я навязываю правила игры, Горцева. Идем, мама ждёт! А на пороге уже стояла крайне взволнованная Майя Леонидовна, по одну сторону от нее перетаптывались дети, по другую супруг. И только Саша поднялась по ступенькам, как оказалась в объятиях мамы. – Девочка моя, наконец-то! – она крепко-крепко прижала к себе дочь, отчего Саша тотчас съёжилась и поспешила отстраниться. – Извини, спина болит. – Почему болит? Что случилось? Упала? Ударилась? – С лошади упала, – вырвалось у неё первое, что пришло в голову. – С какой ещё лошади? Ты их всегда боялась. – Вот, решила преодолеть страх, увы, не вышло. А это Кольский, – указала Саша на поднявшегося следом Назара. – Назар Кольский. – Приятно познакомиться, – растерянно улыбнулась мужчине Майя. – Взаимно, – кивнул он ей, затем пожал руку её мужу. – Вы, прошу прощения… – начала было мама, как вдруг Назар обнял за талию Сашу и прижал к своему бедру. – Я жених, – улыбнулся тот во все тридцать два белоснежных зуба. – Ой, как неожиданно, – захлопала глазами мама. – А как же Гор… – и перевела взгляд на дочь. – Расстались, – опередила Саша. – Как же я рада, – просияла радостью женщина. – Вам рада, всем. Проходите в дом, скорее. На улице ужасная жара. – Я же говорил, твоя маменька будет в щенячьем восторге, – прошептал Назар. – Да уж, – резко погрустнела девушка. Всю жизнь она мечтала увидеть в глазах матери этот самый восторг, мечтала услышать похвалу, но никогда не слышала. Зато сейчас, когда в её жизни всё так ненормально, так не по-настоящему, мама рада. – Рано раскисла, Горцева, – подал ей свой локоть Назар. – Кстати, о Горцевой. Ты когда разведёшься, фамилию, надеюсь, вернёшь девичью? Она у тебя звучная. – Угу, очень. Лейкина – прямо мелодия для ушей. И с чего вы так уверены, что я разведусь? – Потому что с мужиком, который бьёт, жить нельзя. Такого мужика надо бы вообще кастрировать. Я бы кастрировал. – Не думаю, что вы способны на такое. – Я на многое способен, если в том есть моя личная заинтересованность. – А что? Вы лично заинтересованы в моем разводе? – Саша встала перед ним, преградив путь. – С какой бы стати? – Твой муж вызывает у меня аллергические реакции, когда я о нём вспоминаю. – Вы его ни разу живьём не видели, откуда такая неприязнь? – Мне достаточно того, что он сделал, – и едва ощутимо коснулся спины Саши. – Матери правду не собираешься говорить? – Нет. И вы не вздумайте. – Не приказывай мне, – он подался к ней и прислонился щекой к щеке. – Я не выношу приказов, сразу хочется сделать всё наоборот. – Мне кажется или вы со мной флиртуете? – Саша задышала чаще, ибо внутри всё сжалось от его запаха, его голоса, его тепла. – Мы же сладкая парочка, не забыла? Нам положено ворковать и тереться носами, – Назар и правда потёрся своим носом о её. – Пожалуйста, – кое-как промямлила Саша. – Не делайте так больше, – а получилось, что прошептала ему в губы. – Вы не мой жених. – Сегодня, сейчас – твой. А ты моя… – замялся он. – Невеста. И только они зашли в просторную гостиную с тремя большими арками, ведущими в кухню, холл и на веранду, как Альберт мигом подрядился показать Кольскому свой шикарный дом, а младшие сестра и брат, получив от Саши сладости, переместились на диван поближе к приставке. Ну, а мама повела старшую дочь в кухню, ведь самое лучшее место для разговоров – у плиты. – Я счастлива, Саша, – мама достала трясущимися руками из холодильника кролика, всё-таки нервы у женщины сдали. – Ты себе даже не представляешь, как я счастлива. Мне-то казалось, ты совсем не хочешь меня знать. |