Книга Маленькая хозяйка большой таверны, страница 2 – Оксана Гринберга

Постаралась это сделать — потрясла головой и даже ущипнула себя за руку. Но эффект оказался диаметрально противоположным. Голова в очередной раз прояснилась, и память услужливо пошла мне навстречу. Но перед глазами почему-то появились картинки, которым не было никаких объяснения.

Я увидела узкие, мощеные брусчаткой улицы, каменные дома и проезжающие наемные экипажи и кареты. Странное место — никогда в таком не бывала!..

Незнакомый город сменило еще одно донельзя непонятное воспоминание — музыка в переполненном приемном зале и сверкающие в свете свечей драгоценности на шеях кружившихся в танце дам.

И я… В этом доме я была хозяйкой!

Нет, сказала себе. Это какая-то неправильная память, она не может быть моей!

Но на меня словно из рога изобилия продолжали сыпаться новые и новые воспоминания. Я увидела худого, светловолосого и очень высокого мужчину с резкими чертами лица, стоявшего посреди этого самого приемного зала. Кажется, этого человека я боялась, потому что он частенько поднимал на меня руку.

Это тоже показалось мне донельзя странным — я бы никогда не позволила себя бить!

Затем увидела худенькую девочку лет пяти-шести, светловолосую, похожую на маленького ангелочка. Неожиданно вспомнила, что именно ее я родила в жутких муках спальне нашего городского особняка — больше суток в родах, едва не умерла. Хорошо хоть муж согласился позвать магов!..

Они меня и спасли, но Флорен все равно остался недоволен тем, что первой у него на свет появилась дочь, а не сын, и больше месяца меня не навещал. Но я даже обрадовалась — все к лучшему, лучшему!..

Мне было намного лучше без него, потому что мой муж всегда меня пугал. И еще, я ненавидела и боялась те ночи, когда он вспоминал о супружеских обязанностях, а не пользовался услугами проституток из борделя на Сенгренской Площади!..

Тогда я преспокойно качала свою дочь на руках, напевая ей колыбельные, с жалостью отдавая ее кормилице, когда малышка хотела есть. Потому что молоко после тяжелых родов так и не пришло.

В этот момент я ахнула и затрясла головой, из-за чего чуть было не сверзилась со своего колченогого стула.

Потому что эти воспоминания не могли быть моими! У меня никогда не было детей — я попросту не могла их иметь.

А мой муж… Муж у меня был совсем другим!

Снова дернулась, внезапно осознав, в какой именно больнице очутилась. Так-так, сказала себе. Это, похоже, психиатрическая клиника, а вовсе не хирургическое отделение.

Ну что же, просто отлично!

Выходит, меня сильно накрыло — до такой степени, что до сих пор не отпускает. Правда, непонятно, чем именно — то ли у меня биполярное расстройство, то ли шизофренический бред.

Скорее, последнее, решила я.

Да, шизофрения отлично бы все объяснила — и странности, происходившие перед моими глазами, и еще то, что я отлично помнила вещи, которые со мной никогда не случались.

Наверное, психическая болезнь — очередная скрытая особенность моего организма, и эта особенность наконец-таки вылезла на свет. Потому что у меня уже была одна, которая безжалостно разрушила мой счастливый брак.

У вас, Марьяна, такая особенность организма, говорили мне врачи, пугая длинными медицинскими терминами и диагнозами. Но все эти диагнозы и термины сводились к тому, что детей мне никогда не родить. Нет, утверждали они, сами вы не забеременеете — это исключено, с вашей-то особенностью!..

Но для вас есть отличный выход — называется он ЭКО, и это как раз то, что вам нужно!

Правда, ЭКО мне все равно не помогло — из-за этой самой особенности. Оказалось, я не только не в состоянии забеременеть, но и выносить ребенка тоже не могу, хотя мы несколько раз пытались.

В конце концов мой муж — из-за моей особенности, а еще из-за того, что каждое неудачное ЭКО надолго вгоняло меня в депрессию, — все-таки меня бросил. Ушел к другой, найдя себе помоложе, без особенности и без депрессии.

Но я его ни в чем его не винила — разве что совсем немного, так как он выбрал неподходящее для развода и раздела имущества время. Умела моя бабушка, и Никита мог бы немного и потерпеть…

Оказалось, не мог, потому что та, другая, без особенностей, вот-вот должна была родить. Поэтому я одновременно разводилась, делила имущество и организовывала похороны. Странно, как еще сама не улеглась рядом с бабушкой…

Вместо этого после поминок загремела в больницу с неясным диагнозом.

Но все же оправилась, много раз вспоминая бабушкины слова о том, что мы — из рода Вороновых, — особенные. Дети у нас рождаются только по большой любви и от правильных мужчин, а от неправильных и без любви — никак нам не родить, сколько ни старайся!

Это дар богов, любила приговаривать бабушка, на что я в детстве лишь пожимала плечами.

Дар так дар, думала про себя. Правда, эти самые боги, которых она любила упоминать по делу и без, отобрали у меня родителей, погибших в автокатастрофе, так что мне казалось, что они могли бы одарить меня чем-то и получше.

Зато позже, когда я выросла, то поняла, что этот «дар богов» оказался настоящим проклятьем. Сколько бы я с ним ни боролась, он всегда оказывался сильнее меня. Даже современная медицина его не раскусила!

Потом, правда, бороться стало не с кем. Никита женился на другой, и та благополучно родила ему сына. Я видела фотографии счастливого семейства в соцсетях и даже пожелала им любви и благополучия без какой-либо задней мысли.

Наверное, потому что после развода часть меня умерла, а вторая заиндевела и никак не могла согреться, — и у меня попросту не осталось этих самых «задних мыслей», как и нормальных человеческих чувств.

Мне было все равно, и я с головой погрузилась в работу. Настолько, что уезжала домой последняя, а на следующее утро возвращалась в офис первая.

Дни сменялись днями, месяца месяцами, а потом счет пошел и на годы. Меня заметили, одобрили, повысили, добавили зарплату. Перевели в новый кабинет, назначили руководить; затем снова повысили, добавили и продвинули…

Это продолжалось ровно до вчерашней ночи. Вернее, до момента, пока какой-то лихач на джипе на загородной дороге не вылетел на мою полосу как раз перед моей машиной. Но я из последних сил старалась избежать лобового столкновения.

Руль в сторону, машина в овраг. Удар, боль, перед глазами потемнело, а потом и вовсе все исчезло.

Наконец, пришла в себя. Но почему-то не в больнице, а в каменном мешке рядом с господином королевским дознавателем, буквально прожигавшим меня взглядом синих глаз.

А больше ничего я и не помнила. Кроме того, что у меня уже несколько часов подряд пытались выведать, что я знаю о каких-то там лилиях!

Но садоводство не входило в список моих увлечений, а из цветов я любила только розы. Так ему и сказала, на что Эдвард Блейз уставился на меня с явным недоумением. Но я продолжила говорить, потому что в голову лезли совсем уж диковинные вещи.