Онлайн книга «Я бы тебя не загадала»
|
– Ага, – отвечаю, разглаживая невидимые складки на теплой толстой ткани. Не успеваю ничего сделать или возразить, как Никита кладет голову мне на колени и вытягивает ноги поверх подлокотника: – Вот так лучше. – Эй! Я тебе не подушка! – Не визжи, малышка. Лучше расскажи, откуда ты знаешь Володю? Если я правильно понял, вы были знакомы еще до того, как он начал встречаться с твоей тупой подружкой. – Не говори о ней так. – Она встречается с Володей, Ань. Она тупая. Это факт. Он прав, но… Я хорошо знаю, как искусно Володя может лить в уши. Если бы я могла рассказать Вике правду… – А ты сам откуда его знаешь? – Мы в одной школе учились, но друзьями никогда не были. Спину прошибает холодный пот. Это значит, что Никита может знать и… Сергея? Надеюсь, даже если это так, то он и с ним не дружил. Очень надеюсь. – Аня-я-я… – нетерпеливо зовет Ник, щипая меня за ногу. – Мы с ним пересекались пару раз… – пытаюсь контролировать дрожь в голосе. – Ничего интересного. Он большой гандон. Это все, что я могу сказать. – Он тебя обидел? Тяжело сглатываю. Вот же черт! Почему Никита бьет вопросами всегда так точно. Ему нельзя знать. Никому нельзя. Все рухнет. Он после такого даже смотреть на меня не захочет. – Нет. Это жизнь его обидела, – пытаюсь отшутиться, а у самой внутри все трясется. Хочу домой. Спрятаться. Убежать. Ничего не получится. Это все бессмысленно. Воспоминания безобразными монстрами выбираются из темных уголков и отправляются на поиски испуганной маленькой души, которую я так отчаянно и бережно прятала от них. – Аня, у тебя были отношения? Он что, решил добить меня? – Нет. – Совсем? – Что за вопросы, Никит? – А что с ними? Нормальные вопросы. Мы же общаемся. Я хочу знать. – А у тебя они были? – спрашиваю от безысходности и молюсь, чтобы ему не понравилась эта тема и он ее свернул. – Да, – спокойно отвечает Никита. – Хочешь послушать? Хочу ли я послушать про его отношения? Да. Естественно, но… Никита мастер провокаций. И сейчас он очень наглядно это демонстрирует. Может быть я и дура, но не настолько. – Я расскажу, если и ты расскажешь, – Никита продолжает расставлять ловушки, давя на мое любопытство. – Мне нечего рассказывать. Он тянет руку вверх и кладет ладонь мне на затылок, заставляя наклониться и посмотреть в глаза. – Ты врешь, – рычит он, сковывая прямым и жестким взглядом. – Нет, – выдавливаю я, все еще пытаясь сопротивляться. – Почему не хочешь? Не доверяешь мне? – Потому что мне действительно нечего рассказывать! – повторяю почти отчаянно. Злость в темных глазах вспыхивает ярким пламенем. Вот и все… Спокойствие идет нахер. Сейчас он психанет и… Не знаю. Не знаю, чего от него ожидать. Никита опускает руку и закрывает глаза. Тихо-тихо дышу, сдерживая предательские слезы. И снова это удушающее чувство, что он уже все знает, но зачем-то пытает меня. Может, это Вова? Он ему все рассказал? Догадка рассеивает панику, точно рассыпает крошечные бомбы по нервной системе. – Я знаю, что ты встречалась с парнем по имени Сергей. По щекам текут слезы, а в горле вырастает плантация кактусов. Только не это… Пожалуйста… – Мы не встречались, – сбивчивым шепотом отвечаю я, понимая, что он вряд ли мне поверит. Никита резко поднимается и разворачивается. Закрываю ладонями лицо, уже не в силах сдерживать горечь воспоминаний. Клим хватает мои запястья, пытаясь убрать преграду между нами. – Почему ты врешь мне? – его слова покрыты наледью отвращения и злости. – Это правда, – всхлипываю я. – Это не было отношениями. Не было… Пытаюсь вывернуть руки, мотаю головой, чтобы спрятать все краски боли и сожалений. – Что он сделал тебе?! Что?! – Никита не кричит, но уже близок к этому. Он встряхивает меня, заставляя зажмуриться от страха. – Ничего. Ничего. Ничего… – повторяю, как сумасшедшая. Сердце бешено колотится, открывая старые раны. Тогда мне тоже было страшно, а потом… Потом больно. Неужели сейчас все повторится? Рыдания уже не помещаются в груди и вырываются наружу. Сжимаю соленые губы, кожа печет в тех местах, где смыкаются пальцы нового кошмара. – Аня… – выдыхает Никита, ослабляя хватку. – Посмотри на меня. Прижимая подбородок к груди, опускаю голову еще ниже. – Посмотри на меня… Его ладони на моих щеках, большие пальцы гладят кожу. Так нежно и бережно, словно извиняясь. Между нами звенит разрывающая душу тишина. Хватаюсь за край его футболки и сжимаю ее в ладонях так сильно, что сводит пальцы. Я хочу, чтобы он мне поверил. Чтобы не возненавидел и не осудил, но это нереально. – Давай, малышка, подними голову, – просит Никита, помогая мне сделать это. – Скажи мне. Что произошло? – Ты ведь уже знаешь. – Если бы знал, то не спрашивал бы тебя. Расскажи. Не могу. Не хочу. Это слишком… Образ Никиты размывает новая порция слез. Как же я себя ненавижу. – Ничего. Правда. Ничего. Я просто… Ничего не произошло! Я сама виновата. Сама! Ничего не было! – мои слова бессмысленны и рандомны. Не понимаю, что пытаюсь объяснить, но по-другому не выходит. Хочу сказать все, но в тоже время ничего. Чтобы он понял. Чтобы отстал. – Черт! – грубо выдает Никита, и на секунду прикрывает глаза, словно сдерживаясь от необдуманных действий. Но когда передо мной снова появляются два бесконечно темных омута, вижу, как что-то ломается внутри, и это убивает. Наповал. Потому что знаю… Я не остановлю его. И не остановлюсь сама. Никита смело и жестко приникает к моим губам. Это что-то невероятное. Порывистый поцелуй, точно ветер, который обжигает кожу холодом и, забивая легкие, не дает дышать. Не понимаю, что делаю. Так больно и так хорошо одновременно. Слезы не останавливаются, продолжаю сжимать ткань футболки, отвечая на поцелуй и тем самым пытаясь спрятать ответы на вопросы. Прячу душу за широкой спиной боли. Никита… Он не принимает правила моей игры. Выдумывает свои. Вступает в схватку с моей болью. С жестоким бесстрашием и без раздумий. Вырывает с корнем, не оставляя даже следа. И я уже не помню ничего. Растворяюсь в быстром полете времени и горящих страстью поцелуях. Порабощающих. Почти болезненных, но таких сладко-соленых, что невозможно противиться и оторваться. Ничего не чувствую, кроме теплого языка, пальцев на лице, скользящих вниз по шее, и того самого запаха, что теперь ассоциируется с новым периодом жизни. |