Книга Английский для миллионера, страница 70 – Варвара Корсарова

– А потом? – у Марианны глаза были на мокром месте.

– А потом я стал видеть дочь все реже. Она росла как-то сама по себе. Потом был развод. Ирина с Дашей уехали. Наши встречи проходили… никак. Я радовался, когда приезжал к Даше. Но каждый раз видел другую девочку. Дети быстро меняются. И вот, осенью я забрал к себе подростка. Угрюмого, с неприятными мне привычками. Иногда я вижу в этом подростке того карапуза с розовой резинкой в волосах. И я люблю того карапуза. А в остальное время не знаю, как с ней разговаривать. Даша, хоть и зовет меня папой, относится ко мне как к чужому.

Он задумчиво покачал головой.

– Я умею работать со взрослыми. Умею заставлять подчиненных делать то, что нужно. Умею договариваться и убеждать. Но с дочерью... ничего не выходит. Итак, Марианна, теперь дайте мне профессиональный совет. Что мне делать?

И тут Марианне показалось, что никакое это было не свидание. Это было испытание. Самое важное за все время, что она работала в этом доме. Если она теперь скажет неправильные вещи, возьмет неправильный тон, она все испортит.

Но откуда ей знать, что правильно для отца и дочери Аракчеевых, а что нет? Она с ними знакома меньше месяца… тоже, нашел психолога!

За прошедшие недели Марианне много раз хотелось высказаться. Но теперь, получив возможность, она растерялась.

– Почему вам нужен мой совет? До этого вы мой опыт ни во что не ставили.

– Был неправ, – он пожал плечами. – Да и сейчас, пожалуй, мне интересен не столько ваш профессиональный, сколько жизненный опыт. Вы близки к Даше по возрасту и хорошо ее понимаете. Как я понял, тоже жили без родителей, со строгой бабушкой. Это мне ваша болтливая подруга рассказала, – пояснил он.

– Это другое, – она мотнула головой. Моя бабушка это не вы. Она строгий человек, но другого плана. Мой опыт вам не подойдет. Как не подойдут для воспитания Даши педагогические методы вашего Людвига и методы, которыми вы дрессируете подчиненных. Но на самом деле все просто...

Марианна набрала воздуху в грудь и сказала решительно:

– Покажите дочери, что она вам интересна и важна.

– Я думал, вы скажете, что я должен любить ее, несмотря ни на что.

– Любовь понятие размытое и за один миг не появится. Любящие родители тоже могут испортить жизнь ребенку. Да и вообще: подростки родительскую любовь редко ценят. Нет, – Марианна заговорила громче. – Покажите ей, что вы всегда на ее стороне. Дайте ей понять, что какие-то вещи она делает хорошо – даже отлично! И вы ей гордитесь. По-моему, у Даши страдает чувство собственной важности. Покажите, что вам безумно интересно все, что происходит в ее жизни. Научитесь ее слушать. Но не только слушать, но и слышать. Обсуждайте с ней все-все. Не бойтесь показать, что тоже иногда ошибаетесь.

Он смотрел на нее непроницаемым взглядом, приподняв одну бровь.

– Хорошо сказано, – вымолвил он, наконец. – Как в учебнике. Сразу видно выпускницу с красным дипломом.

Марианна скисла. Зачем тогда вообще спрашивал, если теперь иронизирует?

– Займитесь каким-то делом вместе, – продолжила она сердито.  – Вот, сегодня ей понравились ваши марки и истории. Ходите с ней на занятия по английскому, что ли! Будете разговаривать с ней в паре, составлять диалоги.

– Я не говорю по-английски, – высокомерно признался Аракчеев. – Только читаю. Несложные тексты довольно бегло. Я немецкий всю жизнь учил.

Марианна злорадно улыбнулась.

– Вот и прекрасно. Пусть Даша увидит, что в английском она лучше вас. То, что надо! Она вас еще и поучить может! Дети это любят. А как вы вообще без английского обходитесь, Петр Аркадьевич? – вдруг озадачилась она. – Вам же наверняка с партнерами говорить приходится. На письма их отвечать…

– У меня переводчик есть, – ответил он по-прежнему высокомерно. А потом вдруг близко придвинул к ней свою худощавую физиономию с горящими глазами и сделал выговор:

– Марианна! Прекратите называть меня Петром Аркадьевичем. Мы же договорились без отчества. А вы нарушаете договор.

– Я не нарочно.

– Тогда придется выпить на брудершафт. Да, именно так. Хватит на сегодня педагогики и психологии.

Он быстро наполнил бокалы, один сунул Марианне, другой взял сам.

– Руку сюда, – приказал Аракчеев, и они скрестили руки, и теперь сидели очень близко. Марианна растерялась от неожиданной смены темы и от его напористости. И поэтому послушно выполняла все, что он ей приказывал.

– Никогда не пили на брудершафт? Во время этой процедуры нужно смотреть партнеру в глаза. Смотрите мне в глаза, Марианна.

Он легко коснулся ее подбородка, заставляя поднять голову.

Марианна застыла, завороженная его взглядом.

– Итак, пьем. За нашу... дружбу. Думаю, мы уже вышли за рамки отношений работодатель-наемный работник, верно, Марианна? Вот так. Теперь вы скажите: Петр. Или Петя.

– Петр, – повторила она и неуверенно хихикнула. – Петя вам не подходит. Хотя мне нравится.

Он тоже улыбнулся.

– Теперь до дна.

Пить было неудобно. Марианна чувствовала предплечьем твердые мышцы на руке Петра Аркадьевича, и это ужасно ее волновало. Она изо всех сил тянула собственную руку, чтобы поднести бокал к губам, и от усилий потеряла равновесие. Аракчеев придержал ее за спину.

Она кое-как допила пряный напиток; голова сильно зашумела, и Марианна не сразу поняла, что теперь хочет от нее Петр Аркадьевич – тьфу, Петр, Петя!

– Теперь по традиции – поцелуй, – сказал он хрипло.

Аракчеев забрал из ее рук бокал. И не успела она опомниться, как он положил ладонь на ее затылок, наклонился, и его губы уверенно коснулись ее губ.

Она замерла, покорная и онемевшая. Сердце сильно ударило, и от этого удара по всему телу прокатилась жаркая волна. В следующий миг Марианна инстинктивно вскинула руку и коснулась его щеки. От него пахло пряностями, а его щека оказалась колючей и теплой. У Марианны закружилась голова.

Поцелуй Аракчеева вышел… не совсем дружеским. В нем чувствовался напор, и требование, и желание узнать вкус ее губ.

… но продлился поцелуй совсем недолго. Когда он закончился, Марианна почувствовала себя обманутой.

Петр отстранился, сел и посмотрел на нее оценивающим взглядом.

Марианна моргала, часто дышала и ругала себя во все корки. От камина веяло жаром, но у нее по спине пробежал озноб, когда Петр заговорил. Ее тело отзывалось на его хрипловатый голос самым странным образом.

– Итак, на чем мы остановились? – сказал он, как ни в чем не бывало. На его лице плясали алые отблески, и глаза горели алым, как у дракона.

«На чем остановились? На чем остановились?! Вы это серьезно, Петр Аркадьевич – то есть, Петр?!»

Тысячи разных мыслей мельтешили в голове у Марианны. Она ухватилась за самую безопасную. Выпрямилась и сказала: