Книга Ставка на любовь, страница 45 – Кэролайн Линден

– Вот именно об этом я и говорю! – не пожелала оставить ее в покое наставница. – Твое презрение слишком очевидно, юная леди.

– Это не презрение, – возразила Джорджиана. – И не дерзость. Сколько раз вы повторяли, что мне лучше держать рот на замке, если я не могу сказать ничего умного.

Леди Сидлоу раздосадованно поднялась со своего места.

– Нет, ты просто неисправима, несмотря на все мои усилия.

Джорджиана еле заметно кивнула: да, она действительно неисправима.

– Должна сказать, я бы с радостью перепоручила тебя заботам лорда Стерлинга, – продолжила между тем леди Сидлоу. – Возможно, ему удастся тебя образумить. Ты слишком часто идешь на поводу у своих чувств, в то время как настоящей леди следует быть более сдержанной, никогда не выказывать неприязни или неуважения, держаться спокойно и обходительно. Неужели тебя ничему не научили в школе?

Джорджиана с раздражением взглянула на наставницу, однако ничего не ответила, погрузившись в воспоминания. После десяти лет в школе, когда исполнилось восемнадцать, ей пришлось вернуться домой. Алистеру очень хотелось отделаться от нее, но благодаря вмешательству дворецкого она осталась дома, хотя и под присмотром наставницы.

В школе Джорджиана обзавелась подругами, которые стали ей куда ближе родственников. Пребывая в не самом хорошем расположении духа, она даже не подумала, что можно навестить кого-то из них.

– Напротив, – ответила наконец девушка, поставив чашку на стол и поднявшись. – Миссис Эптон многому меня научила. Я еду в Олвин-Хаус.

Выражение неудовольствия тотчас же исчезло с лица леди Сидлоу при упоминании поместья герцога Вэра и его супруги, располагавшегося в нескольких милях от Лондона.

– Да, замечательная идея.

Джорджиана прекрасно помнила гневные отповеди своей наставницы при одном упоминании Софи, зарабатывавшей на жизнь за игорным столом и сколотившей скромное состояние без посторонней помощи. Тогда леди Сидлоу постоянно говорила о неуместности такой дружбы, считала неприличным посещать подругу без сопровождения, ибо была твердо убеждена, что Софи склоняет ее воспитанницу к всевозможным непристойностям. Однако Джорджиана знала, что Софи самая уравновешенная и благоразумная из них троих, и посему не обращала внимания на постоянное ворчание наставницы.

Стоило Софи выйти замуж за герцога, как все претензии леди Сидлоу развеялись как дым, и теперь она лишь благосклонно улыбалась при упоминании ее имени и совершенно не возражала против визита воспитанницы к ней. Джорджиане казалось невероятно забавным то обстоятельство, что свадебная церемония в мгновение ока превратила Софи из дурно влиявшей на нее девицы в уважаемую даму с множеством положительных качеств.

– Я могу остаться на ночь, – предупредила Джорджиана, поскольку не сомневалась, что, услышав о цели ее визита, Софи непременно на этом настоит.

– Конечно! – одобрительно закивала леди Сидлоу.

Джорджиана велела Надин собрать ей в дорогу саквояж и отпустила. Утро следующего дня выдалось погожим, дороги просохли, так что всего за час девушка добралась до похожего на замок поместья герцога Вэра в сельской глубинке.

Софи удивил визит подруги:

– Я думала, ты гостишь в Дербишире!

– Так и было, – лучезарно улыбнулась Джорджиана, стараясь ничем не выдать свое состояние. – Только вчера вернулась.

Софи с подозрением прищурилась.

– Почему?

Джорджиана лишь отмахнулась:

– Ты же знаешь, что я не могу долго жить в деревне: скучно. Я приехала не вовремя?

Появившись в Чизике без предупреждения сразу после свадьбы Софи и герцога, она явно нарушила их романтическое уединение.

Софи улыбнулась.

– Нет-нет, просто неожиданно… Что-то случилось?

Джорджиана глубоко вздохнула.

– Нам потребуется чай, причем побольше, так как история долгая.

Даже самой близкой подруге рассказать такое было очень непросто. Джорджиана доверяла Софи больше, чем кому бы то ни было, и все же кое о чем предпочла бы умолчать. Пару раз Джорджиане показалось, что по губам подруги скользнула улыбка, но когда она обиженно указывала на это, Софи отвечала, что и не думала смеяться, поскольку в данном случае это неуместно.

– Вся эта история напоминает фарс, превратившийся в трагедию, – сокрушенно заключила Джорджиана.

Софи сделала глоток чаю и улыбнулась:

– Какое интересное слово ты употребила.

Джорджиана вспыхнула.

– Наверное, я погорячилась: ведь все закончилось хорошо, верно? Роб… то есть Уэстмарленд все вспомнил и вернулся домой, к семье. Ему там будет намного лучше, и совсем скоро, я уверена, он станет самим собой.

– То есть персоной, достойной порицания? – пробормотала Софи.

– Да, именно так! Ведь это же возможно? – ухватилась за это предположение Джорджиана.

– Я не стала бы утверждать это столь категорично – просто сужу по закрепившейся за ним репутации.

– Но ты же не станешь спорить, что она была ужасная? – не отступала Джорджиана, словно ей стало бы легче, оправдайся ее прогнозы насчет Роберта.

– Не думаю, что он хуже любого другого богатого джентльмена. – Софи задумчиво склонила голову набок. – Немного развязный самоуверенный скептик, неплохой игрок: я не помню, чтобы он делал большие ставки или проигрывал слишком много, – ни в одной скандальной любовной истории вроде бы не замешан.

– Но ведь если бы он проиграл Чарлзу, а не наоборот, ничего подобного бы не случилось, – пробормотала Джорджиана.

– Ты стараешься найти в нем то, что достойно осуждения? – усмехнулась Софи.

Джорджиана вспыхнула:

– Я просто уверена, что именно таким он и станет, только и всего.

– Потому что тебе необходимо его ненавидеть, чтобы избавиться от другого чувства.

– Нет, но… – Девушка уставилась в свою чашку. Нет, ненавидеть Роберта она не хотела, но также не хотела скучать по нему, раздумывать, как он поживает, или с нетерпением ждать от него весточки. Жизнь маркиза Уэстмарленда вообще не должна теперь ее волновать. – Конечно, нет, но я чувствовала бы себя намного лучше, если бы он не был таким… привлекательным.

– Почему? – удивилась Софи.

Вопрос подруги был сродни игле, вонзившейся в растущее в груди девушки чувство вины, тоски и чего-то еще. Джорджиана опасливо посмотрела на дверь и понизила голос:

– Поклянись, что никому не расскажешь, даже Элизе.

Глаза Софи стали огромными как плошки.

– Обещаю, что ни слова не выйдет за пределы этой комнаты.

– Он мне нравится, – с трудом выдавила Джорджиана. – Таким, каким стал, когда пришел в себя. Он считал меня своей невестой, поэтому был очень ласков, нежен, постоянно говорил комплименты. С тем Уэстмарлендом, каким был раньше, ничего общего. А перед расставанием он меня поцеловал и попросил поехать с ним: бросить Стерлинга и сбежать с ним. И, Софи, я всерьез задумалась об этом.