Онлайн книга «Тайна двух реликвий»
|
– Давайте-ка быстренько поедим, и займитесь, наконец, лекцией, – сказал Одинцов за столом. – Рихтер пригласил серьёзных людей, неудобно… – Сперва мне надо помириться с Кларой, – объявил Мунин. – Я помогу, – пообещала понятливая Ева. После еды они с Муниным заняли позицию у входа в музей; Одинцов курил в нескольких шагах поодаль. За полчаса до открытия музея на самокате появилась Клара. Она демонстративно не обращала внимания на троицу. Мунин помешал девушке открыть дверь. – Подожди! Клара вскинула рыжеволосую голову и сверкнула пирсингом в ноздре. – Чего мне ждать? Я вчера весь вечер ждала… как дура. Дай пройти! – Послушай, пожалуйста… Я понимаю, что нехорошо получилось, – начал мямлить историк, – но я не виноват… – Не виноват? О’кей, без проблем. Дай пройти! – снова потребовала девушка. – Клара, могу я объяснить тебе кое-что, как женщина женщине? – сказала Ева, выполняя своё обещание, и Клара искусственно улыбнулась в ответ: – Спасибо, но как женщина я уже давно всё знаю. И могу тоже кое-что объяснить. – Клара небрежно ткнула пальцем в сторону Одинцова. – Ваш дедушка пока ещё в форме? Тогда не теряйте времени… Наслаждайтесь! – Не смей так говорить! – с возмущением сказал Мунин. – У нас была очень тяжёлая ночь. Тяжёлая и опасная. Я не могу сейчас всего рассказывать, но мы… – Ага, – перебила Клара, – ещё скажи, что вы русская мафия, и бойню в мотеле тоже вы устроили. – Какую бойню? – Одинцов присоединился к компании и приказал: – Говори! Девушка смутилась под его тяжёлым взглядом. – Ну, я в утренних новостях видела… Какой-то мотель за городом. Ночью зарезали двух русских, американца и кубинца. Труп в машине, море крови по всему номеру… Жуть. – Бóрис? Американца звали Борис? – срывающимся голосом спросила Ева. Клара пожала плечами. – Имён там не было… по-моему. А что, вы правда их знали? – Нет. – Одинцов мотнул головой. – Просто переживаем за соотечественников. Ева за своих, мы с за своих… – Из жалости к Мунину он приложил руку к сердцу и сказал: – Клара, я от имени всей нашей компании прошу прощения. У нас вчера действительно… хм… действительно были очень важные дела. Но сегодня… Сегодня вечером после лекции предлагаю всем вместе сходить в хороший ресторан. О’кей? – Я подумаю, – смилостивилась Клара, снова вскинула голову и, держа самокат наперевес, беспрепятственно прошла в музей. Мунин с благодарностью посмотрел на Одинцова. – Спасибо. – Борис… погиб, – всхлипнула Ева и спрятала лицо в ладонях. – Они убили его… убили… из-за меня… Одинцов обнял её и стал гладить по голове, приговаривая: – Не плачь, не надо… Пойдём домой, моя хорошая… Пойдём… – Это ты виноват! – крикнула Ева и оттолкнула Одинцова. – Ты! Обещал, что с Борисом ничего не случится! Обещал его спасти! Обещал! А его убили! Прохожие и люди в проезжающих машинах оборачивались, глядя на красивую темнокожую женщину, которая в слезах кричала что-то по-русски широкоплечему мужчине с пасмурным лицом. Мунин пытался загородить парочку от посторонних взглядов и с натужной улыбкой разводил руками: мол, всякое бывает… Одинцов молча слушал какое-то время, потом сказал сурово: – Хватит голосить. Пойдём домой, а то немцы сейчас полицию вызовут. – Не пойду с тобой никуда! Ненавижу! Терпение Одинцова лопнуло. Он забросил Еву на плечо и понёс к мини-отелю. – Не трогай меня! Пусти, пусти, пусти! – верещала она, молотя кулачками по широкой спине Одинцова. Следом семенил Мунин, который продолжал улыбаться прохожим и старательно делал вид, что всё это шутка. По счастью, мини-отель был совсем рядом с музеем. Одинцов поставил Еву на ноги только у двери в её комнату, а Мунина ещё с улицы отправил в ближайший магазин за бутылкой. Историк принёс виски. Он же уговорил Еву выпить хотя бы немного: Одинцову лучше было сейчас не попадаться ей на глаза. – Могу ещё за кофе сгонять, – сказал Мунин, когда Ева залпом опрокинула в себя полстакана и немного успокоилась. – Или чего ты хочешь? Только скажи, я мигом. А потом будем к лекции готовиться, ладно? Лёжа на кушетке в своей комнате, Одинцов диву давался, как ловко его молодой компаньон угомонил бушующую Еву. Она в последнее время слишком сильно нервничала и срывала злость на Одинцове. Видимо, сказывалось постоянное напряжение, в котором держали троицу эти две недели. Еве, да и Одинцову с Муниным нужна была хотя бы небольшая передышка, чтобы прийти в себя. А там, глядишь, тайна двух реликвий откроется. Вот ведь Вейнтрауб, старый чёрт! Втравил в историю… В комнату заглянул Мунин с вопросом, что ещё купить: он шёл за кофе для Евы. – Молодец, Конрад Карлович! – похвалил Одинцов. – Растёшь на глазах. С Евой ты… просто большой молодец. Сам не пил? Мунин притворно вздохнул. – Увы, нет, но соблазнительно. Знаете, в дневниках Лёвушки Пушкина… это младший брат был у Александра Сергеевича… В его дневниках есть чудесная запись: «Что касаемо пьянства, то пить надо начинать с утра и уж боле ни на что не отвлекаться». – Врёшь, – не поверил Одинцов, и Мунин снова вздохнул: – Даже если вру, каково сказано, а?! – Об этом пока думать забудь, – распорядился Одинцов. – Ева может выпить, но в нужный момент как огурчик, а если ты выпьешь, мы тебя потеряем. Выступи сперва, как следует, и потом уже делай, что угодно. Пока Мунин с Евой обсуждали предстоящую лекцию, Одинцов пощёлкивал чётками и размышлял над сложившейся ситуацией. Выглядела она паршиво. Родригеса больше нет. Помощи ждать неоткуда. Убийцы Салтаханова, которые охотились на троицу, сами погибли. Но если Одинцова с компаньонами решено уничтожить во что бы то ни стало – по следу пустят новых охотников, которые постараются довести дело до конца и уже не совершат прежних ошибок. Вычислить этих ребят нереально, уберечься от них – тоже. Сколько есть времени до нападения? Неделя, две? Вряд ли больше. Можно попытаться спастись, если сделать бессмысленным своё убийство. Единственный способ – рассекретить исследования Зубакина. При этом рассказать на публику пока нечего, и просто так слушать фантазии троицы никто не станет. Надо к работе группы «Андроген» привязать Урим и Туммим. Такое открытие станет сенсацией, за которую ухватятся все информационные агентства. Организовать сенсацию могла Жюстина. Одинцов регулярно ей звонил, но после презентации сокровищ Фонда Вейнтрауба телефон был выключен. Куда она подевалась и почему вторые сутки не выходит на связь – Одинцов понять не мог. |