Джо радостно гоготнул. Вот это да, всем шансам шанс! Он открыл другой конверт, третий. Господи Иисусе, да тут целый Клондайк! На это сколько ж годков припеваючи прожить можно. Глянуть, к примеру, на этого толстожопого, который в городском совете сидит — со смеху помрешь! Он схватил конверты резинкой.
В верхнем ящичке обнаружилось восемь десятидолларовых бумажек и связка ключей. Деньги сразу пошли в карман. Джо приоткрыл второй ящичек — в нем бумага писчая, сургуч, пузырек с чернилами, и в эту секунду в комнату постучали. Он подошел к двери, высунулся. В коридоре стоял повар.
— Там тебя один видеть желает.
— Кто такой?
— А я откуда знаю.
Оглянувшись, Джо вышел в коридор, вынул ключ изнутри, запер дверь и ключ в карман. Может, чего проглядел там.
Оскар Ноубл стоял в просторной гостиной. На нем была серая шляпа и драповое, в рыжую клетку полупальто, застегнутое до самого верха. Глаза тоже водянистые, серые, того же цвета, как щетина на щеках и подбородке. Ставни еще не открыли, в комнате света едва-едва.
Джо ленивой походочкой вошел из коридора, и Оскар спросил:
— Тебя Джо зовут?
— Кому потребовался?
— Шериф с тобой поговорить хочет.
У Джо внутри похолодело.
— Задержание? — спросил он. — Покажь ордер.
— Какой к чертям ордер! — сказал Оскар. — Ничего мы тебе не клеим. Проверка, простая формальность. Пройдем?
— Пройдем, отчего не пройти, — согласился Джо.
Они вышли. Джо поежился.
— Пальтишко бы взять…
— Хочешь — возьми.
— Да ладно уж, обойдусь.
Они шли в сторону Кастровилльской улицы.
— Раньше загребали? — спросил Оскар. — Брали отпечатки?
Джо помолчал, потом сказал:
— Было дело.
— За что?
— Выпил и легавому двинул, — объяснил Джо.
— Ну вот и проверим, — сказал Оскар Ноубл и завернул за угол.
Джо рванул, как заяц, через улицу, через железнодорожные пути, туда, где виднелись пакгаузы и переулки Китайского квартала.
Чтобы достать револьвер, Оскару пришлось сорвать перчатку и расстегнуть пальто. Он выстрелил, выкинув руку, и промахнулся.
Джо начал петлять на бегу. Он был уже метрах в пятидесяти и приближался к проходу между двумя зданиями. Оскар подскочил к телефонному столбу на обочине, уперся в него левым локтем, левой же ладонью ухватил правое запястье и навел мушку на начало узкого проулка. Как только Джо попал в поле прицела, он выстрелил. Джо грохнулся ничком и проехал по земле с полметра. Рядом была бильярдная какого-то филиппинца. Оскар Ноубл зашел туда и позвонил в участок. Когда он вышел оттуда, вокруг убитого уже собралась порядочная толпа.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
1
Гораций Куин стал шерифом в 1903 году, победив на местных выборах мистера Р. Кифа. В качестве помощника шерифа он накопил хороший опыт, и избиратели решили: коли большая часть работы все равно лежит на нем, пусть он и будет шерифом. Куин пробыл в должности до 1919 года. Он так долго занимал свой пост, что мы, монтерейские подростки, воспринимали слова «шериф» и «Куин» как одно целое. Никого другого на его месте мы себе просто не представляли. Куин так и состарился шерифом. В молодости он повредил ногу и потом всю жизнь слегка прихрамывал, но мы знали, что он храбр и стоек, потому что много раз выходил победителем из всевозможных переделок и перестрелок. Кроме того, у него и вид был, как у настоящего шерифа — других-то мы ведь не видели. Крупное, квадратное красноватое лицо, седые усы, закручивающиеся как рога у быка-лонгхорна, могучие плечи. С возрастом он приобрел осанистость, которая придавала ему еще больший вес. Ходил он в стетсоновской шляпе из дорогого фетра и просторной английской куртке, а кобуру с револьвером под старость носил на заплечном ремне, потому что прежний поясной чересчур оттягивался под ее весом и давил на живот. Он досконально знал свой округ еще в 1903-м, а уж в 1917-м узнал его лучше некуда и единолично поддерживал в нем надлежащий порядок. Коротко говоря, шериф Куин был одним из столпов здешней жизни и такой же неотъемлемой частью Салинас-Валли, как и обступавшие ее горы.
После того, как Кейт пальнула в Адама, Куин держал ее под негласным надзором. Когда умерла Фей, он нутром чувствовал, что именно эта бабенка скорее всего повинна в ее смерти, но понимал, что у него нет доказательств, а умный шериф ни за что не станет биться головой об стенку. Да и стоит ли огород городить из-за каких-то потаскух.
Со своей стороны Кейт не пыталась обвести шерифа вокруг пальца, так что мало-помалу он даже проникся к ней определенным уважением. С проституцией бороться все равно невозможно, пусть уж лучше бордели будут под началом солидных и строгих мадам. К тому же Кейт время от времени застукивала у себя разных типов, числящихся в бегах, и доносила Куину. В заведении у нее всегда был полный порядок. Словом, Куин и Кейт вполне ладили меж собой.
В субботу после Дня благодарения часов в двенадцать шериф Куин просматривал бумаги, найденные в карманах Джо Валери. Пуля тридцать восьмого калибра прошила ему край сердечной мышцы и вышла через ребра, вырвав кусок мяса величиной с кулак. Желтые конверты склеились от спекшейся крови. Шерифу пришлось намочить платок и, прикладывая его к плотной бумаге, разнимать их. Завещание было сложено и запачкалось только снаружи. Он прочитал его, отложил и, глубоко вздыхая, начал разглядывать фотографии.
От содержимого каждого конверта зависели честь и покой человека. Если эти фотографии ловко пустить в ход, не оберешься самоубийств, неизвестно, сколько людей покончат с собой. Сама Кейт уже лежала на столе в мертвецкой Мюллера, ее накачивали формалином, а в помещении судебно-медицинской экспертизы стояла банка с ее желудком.
Просмотрев все карточки до единой, Куин взял телефонную трубку и набрал номер.
— Ты не можешь заглянуть ко мне в участок? — сказал он. — Завтракаешь? Ничего, подождет твой завтрак. Да, очень важно, сам увидишь. Я жду.
Через несколько минут в старой кирпичной окружной тюрьме позади здания суда появился человек, чье имя называть не обязательно, и встал у конторки шерифа. Тот выложил перед ним завещание.
— Ты у нас законник. Скажи, эта бумага имеет какую-нибудь силу?
Посетитель пробежал глазами две написанные строчки и шумно вдохнул через нос.
— Это та самая?
— Та самая.
— Понятно… Если ее имя действительно Кэтрин Траск и это ее рука и если Арон Траск действительно ее сын, то законнее быть не может.
Ногтем указательного пальца Куин приподнял кончики своих пушистых усов.
— Ты ведь знал ее?
— М-м… не то чтобы знал. Я знал, кто она.
