Онлайн книга «Волны, в которых мы утонули»
Он позорит музыку. Миллионы людей готовы совершить убийство, чтобы жить как он, а он просто взял и просрал это. Да он ничего не стоит. Это просто очередная история о том, как слава может ударить в голову. Да у него это уже не в первый раз. Может быть, уже пора понять, что ничего не изменится. Он умрет к тридцати годам, как и все остальные «дохлые герои». Я потянулся за очередным бокалом виски. Эти слова врезались в мою память. Люди писали и слова поддержки, но по какой-то причине они казались ложью. Почему негативные комментарии незнакомых людей причиняют самую сильную боль? – Думаю, с тебя хватит, – сурово сказал бармен, слегка понизив голос и отодвинув от меня бутылку. В его седых густых усах были тайны, ложь и крошки картофельных чипсов. Когда он начинал говорить, усы плясали над его верхней губой, а слова извергались из левого уголка рта. У него были длинные, вьющиеся седые волосы, которые он собирал в пучок на макушке. Стариковский пучок. Наверное, ему уже за семьдесят, но почему-то казалось, что он сохраняет хладнокровие безо всяких усилий. В отличие от меня. Каждое утро и каждый вечер, когда я печатал Мэгги ответ, я лгал. Я закрыл глаза и попытался вспомнить имя бармена. Он много раз представлялся мне, когда я был пьян. Боб созвучно с «боль». В последнее время Боб был моим самым близким другом. Я вспомнил, как впервые встретил его две недели назад, когда пришел в его бар. Последнее время я был в полном раздрае. Когда мы встретились в первый раз, я скрючился за столиком в углу. Мои руки были скрещены на груди, а голова повисла на плечах. Я пытался справиться с потоком воспоминаний. Он не задавал вопросов. В тот вечер он просто принес мне бутылку виски и стакан льда – и в последующие вечера тоже. – Еще, – пробормотал я, но он нахмурился и покачал головой. – Приятель, время час ночи. Может, тебе лучше пойти домой? – Домой? – Я фыркнул, потянувшись за бутылкой, которую он отказывался мне дать. Я посмотрел в его голубые глаза, и у меня защемило сердце. «Домой». – Пожалуйста? – умолял я. Я умолял… умолял его дать мне выпить. Какой я жалкий. – Пожалуйста, Боб? – Берт, – с кривой усмешкой поправил он. «Черт. Боб созвучно с „болью“, и „боль“ созвучна с Бертом. Его зовут Берт». – Я так и сказал. – Нет. Может быть, хотел сказать. – Да, именно это я и хотел сказать. – Берт. Берт. Берт. Сколько раз я произнесу его имя, прежде чем снова забуду его? Он сел за стол напротив меня и подкрутил усы. – Почему ты пьешь? Что ты пытаешься забыть? – спросил он. Я с трудом сглотнул и не произнес ни слова. – Все настолько плохо? Я не ответил, но пододвинул к нему свой пустой стакан. Сегодня утром в магазине я видел на обложках журналов свое лицо. Рядом были заголовки, в которых говорилось о психическом расстройстве, о котором я даже не подозревал. Кроме того, оказалось, что я сижу на героине и ушел из The Crooks из-за своей зависимости. А затем я совершил ошибку. Я начал искать информацию о себе в Интернете. Посмотреть, столько моих фанатов могло купиться на эту ложь. Так что мне было проще оставаться пьяным. Боб пододвинул ко мне мой стакан. – Это подло, – пробормотал я. Прежде чем он успел ответить, в бар ворвалась группа шумных девушек. Они были пьяны и одеты во все розовое. Все, кроме одной, которая была в белом. Девичник. Класс. Боб встал и направился к бару, чтобы помочь им всем. – Господи! Какое чудесное место! – захихикала одна. – Не могу поверить, что ты его нашла! – крикнула другая. Похоже, они шатались по забегаловкам в поисках веществ, и одной из их остановок была эта дыра – идеально. Я забился в дальний угол своего столика, желая только одного – чтобы меня оставили в покое. Все они, хихикая, поспешили к барной стойке. – Чем я могу вам помочь, дамы? – спросил Боб. Ответом ему послужил громкий крик девушек: – ВИСКИ! Мои глаза закрылись, и я снова оказался на той лодке. – Это только потому, что Любимица Америки Мэгги Мэй немая. Если бы она могла говорить, то наверняка сказала бы какую-нибудь поэтическую чушь. – Он замолчал, и его глаза расширились. – НАРУШЕНИЕ! Я упомянул девушку! Штрафной мне! ВИСКИ! – он бросился к бутылке с виски, и катер закачался. Он согнулся и повис на самом краю катера. Я схватил его, заталкивая обратно на борт. Я покачал головой. Хватит! Я попытался незаметно улизнуть из бара через заднюю дверь, но одна из девушек заметила меня. – О. Господи, – прошептала она. Я уронил голову на стол и попытался вести себя нормально. – Тиффани! Смотри, это?.. Блондинка повернулась в мою сторону. – Господи! Это же Брукс Гриффин! – прокричала она. Девушки закричали и бросились к моему столику. Я был готов поклясться, что их было не так много, но сейчас мое зрение меня обманывало. Они тыкали мне в лицо телефонами, и я изо всех сил старался оттолкнуть их. Затем посыпались их вопросы и комментарии. – О господи, Брукс. Мне так жаль, что с тобой произошел несчастный случай. – О господи! Ты потерял пальцы? – Это значит, что ты больше не сможешь играть на гитаре? – Ты будешь дальше заниматься музыкой? – Можно мы купим тебе выпить? – Можно с тобой сфотографироваться? – Я так тебя люблю! – Это правда, про наркотики? – Нет! Он бы не стал… ты бы не стал? Я не осуждаю тебя. – Я покуриваю. – Мой кузен подсел на таблетки, выписанные по рецепту врача. – Брайан? – Нет, Уэст. – А что с Сашей? – Она тебе изменила? – Ты ей изменил? Я читала статью про тебя и Хайди Клум. – Вы меня не знаете! – рявкнул я. Мои руки сжались в кулаки. – Какого черта все ведут себя так, будто знают меня? В новостях, в Интернете, в газетах, – кричал я. Мое горло горело, я орал на девчонок, которые не хотели меня обидеть. – Никто не знает, каково это – быть на моем месте. Никто не знает, каково это – не иметь возможности заниматься любимым делом. Музыка – моя жизнь, а сейчас я с трудом могу говорить. Я не могу… никто не знает… – Я больше не мог говорить. |