Книга 50 оттенков ксерокса, страница 57 – Жанна Лебедева, Елена Кармальская

— Ну я тебе и хлопот доставила, — сказала серьёзным голосом она, вставая и начиная заправлять постель. — Поехал на бизнес-семинар, а пришлось на коврике спать...

— Да я прекрасно выспался, — ответил я, попытавшись под одеялом натянуть хотя бы штаны. Надо ж мне было раздеться... С другой стороны, ходил бы я сейчас в мятом, что ли?

— Да я не смотрю, не стесняйся, — заметив мои терзания, сказала Настя. — Ты сейчас в душ? Или я?

— Давай ты, а я пошёл с окном разбираться, — непреклонным тоном произнёс я, забирая ключи со столика. На её робкие возражения я сделал суровое лицо и продолжил: — Я твой личный ассистент или так, мимо проходил?

Настя сдалась и направилась в душ. Я несколькими ударами в дверь разбудил Фасонова с Мартышкиным, и мы втроём отправились к сотруднику пансионата. Мартышкин, несколько помятый и припухший, повинился, что вчера зашёл в номер и случайно упал, сломав стул и разбив окно. Не знаю, поверил ли ему сотрудник, но я заодно забрал Настины вещи — в конце концов, мы сегодня после обеда уезжаем, вряд ли её куда-то будут переселять.

— Ну как ты мог, фирму так опозорить, — воззвал я к совести Тимура, он только виновато хмыкнул:

— Да ладно тебе, Эд. Не капай на мозги, мне ещё сегодня докладываться...

— Ты хоть выступить-то сможешь?

— Сможет, — уверенно кивнул Фасонов. — А где Врунгелевна-то?

— На завтрак пошла, — соврал я.— А меня попросила вещи из номера унести, всё равно там сейчас чинить окно будут.

За завтраком Мартышкин робко поздоровался с Настей, на что она, преобразившись в грозную шефиню, ответила:

— На глаза мне не попадайся!

Поэтому Фасонов с Мартышкиным ели за столиком отдельно, а мы сидели с Настей. Я успокоил её, как мог, что проблема решена. За выступление я, кстати, волновался зря — Мартышкин, хоть и с красноватыми припухшими глазами, но ухитрился всё чётко рассказать, а на обеде уже опять перемигивался с какой-то девушкой.

После обеда за нами приехал Фёдор, и мы поехали обратно в Трёхреченск. На этот раз Настя села к водителю, а я снова принялся бросать суровые взгляды на Мартышкина.

— Эд, ну прекрати, ну обмишурились, — снова фыркнул Мартышкин.

— Нехорошо вышло, — поддержал меня Фасонов. — Колумбовну-то подвели, ладно бы где, а мы ведь этому комплексу аудит делали и ещё делать будем. Ты уж, Тимоша, извинись, как она подостынет...

— А что она про меня сказала? — спохватился Мартышкин.— Главное, чтоб не выгнала теперь...

— Что-что, что остался ты без премии, за материальный и моральный ущерб, так сказать... — развёл руками Макс.

Мартышкин сердито шлёпнул себя по лбу.

— Всё из-за той дурочки! Если б она сразу пригласила, без этих всех "хи-хи, ха-ха"...

— Так, — не выдержал я. — Вообще-то нажрался и номер перепутал ты.

— Надо что-нибудь хорошее ей сделать, — предложил Фасонов. — Ну там, кабинет ей украсить или подарить чего-нибудь...

— И что именно? — спросил Мартышкин с загоревшимся огоньком надежды.

Макс с Тимой шёпотом перебрали несколько вариантов, прежде чем мне в голову пришла идея:

— Так ребята, слушайте сюда, — я невольно оглянулся, словно опасался, что Настя нас подслушивает, — вот что мы сделаем...

— Ну, Эд, ты — голова! — уважительно улыбнулся Макс, а Мартышкин, просияв, едва ли не кинулся обниматься.

— Полегче, — я отстранился, но сам улыбался во всю ширь. Это Настю точно не оставит равнодушной...

В таком счастливом настроении я вернулся в свою общагу, где вопреки здравому смыслу застал младшего братца. Я-то думал, они опять где-то с Гаваной тусуют.

Сказать по-честному, давно меня так Пашка не выручал: добровольно взяв на себя "воспитание" назойливого братишки, он мне здорово облегчил жизнь. Странно, что от сложного дела — "обучения" Эраста уму-разуму — на этих выходных Пашка однозначно отлынивал.

Надо сказать, что и перед выходными я почти его не видел. Я целыми днями был на работе, а вот где был Гавана — неизвестно...

Я был настолько окрылён произошедшим в "Нижнеречье", что сейчас мою эйфорию был неспособен испортить, наверное, даже вредина Эрастик.

— Ну что, чем на выходных занимались? — спросил я у мелкого, снисходительно махнув рукой на то, что он снова сидел за моим компом.

— Я в общаге сидел, скукотища... — тут же пожаловался Эраст.

— Чего так? Гавана тебя бросил, что ль? — язвительно улыбнулся я, но мелкий только плечами пожал:

— Ага, бросил. На похороны в субботу с утра укатил на какие-то.

— Чего? — удивился я, судорожно соображая, что обычно подобные мероприятия не в духе позитивного Гаваны. А раз так, то не случилось бы чего серьёзного! — Какие ещё похороны?

— Да дядя у него какой-то помер, — равнодушно зевнул мелкий.

— Насколько помню, его единственный родной дядя жил на Кубе... — начал я, а братец тут же перебил:

— Вот он и есть. Только хоронить его сюда привезли, на родину.

— Дела... — вздохнул я, пытаясь представить уровень пашкиного расстройства.

Ведь речь шла о том самом "кубинском" дяде, Иване Ивановиче Моралесе, который был выдающимся химиком, некоторое время жил и работал в Гаване и сколотил впечатляющее состояние. На историческую родину дядя приезжал крайне редко — то читал лекции в Штатах, то работал в Европе, но под конец жизни всё же вернулся в Россию, большую часть времени проживая в Москве, чем в Трёхреченске. Пашке, насколько я помню, довелось видеть его один раз, и то, когда маленьким был. Именно в тот злополучный раз Иван Иваныч умудрился серьёзно повздорить со своим братом, пашкиным отцом, и до конца своей жизни так с ним и не помирился. Как следствие, Пашкина семья очень мало интересовалась его делами.

Странная, в общем, выходила ситуация с этими похоронами и непонятная. Решив, что кроме Пашки свет на нее никто не прольёт, я решил расспросить Гавану сам.

Тот явился под вечер и с непривычно серьёзным и задумчивым лицом поманил меня на кухню:

— Пойдём-ка, Эдди, у меня к тебе серьёзное дело.

Мелкий тут же навострил уши и чуть из-за компа не вывалился от любопытства, но Гавана отдал ему суровую команду:

— Погуляй пока, а мы с Эдом перетрём.

— Какое ещё дело? Я тоже хочу! — заканючил мой младшенький.

— Наше дело не твоё дело, — отрезал Гавана. — Ладно, Эдди, пошли почирикаем, тут серьёзное дело для серьёзных мужчин намечается...

Я предположил, что дойдем мы максимум до кухни, и стал раздумывать о чашке крепкого кофе, но Гавана решил удариться в конспирацию и двинул по лестнице вниз.

Мы миновали вахту, выбрались на улицу, а потом отошли за корпус общаги и присели на бордюрчик возле спортплощадки, на которой никого не было.