Книга 50 оттенков ксерокса, страница 72 – Жанна Лебедева, Елена Кармальская

Как только молодые выходят из дверей, бросаю зёрнышки к ногам идущих: мне кажется, что получить дождь из колючих рисин в лицо — не слишком приятная вещь, какое бы богатство они не символизировали. Мою гуманность разделяют не все. В итоге жених получает в лоб юбилейным пятаком от кидавшего мелочь близорукого дяденьки. А отбившийся от своих брат Эда, которому шумная тётушка велела оборвать лепестки с большого розового бутона, не заморачивается и, пульнув целым бутоном в голову невесте, чуть не сбивает с неё держащий фату венок.

— Гена, фотографируй! — раздаётся рефреном голос Валерии Карловны. Эту фразу я слышу уже, наверное, в двадцатый раз за утро.

Я хихикаю. Отличные будут кадры. Разъярённая невеста со съехавшим набок венком, и кажется, оторвавшимся фальшивым локоном, жених, держащийся за лоб, дядька, сующий им под нос голубков.

Позируя фотографу, новобрачные выпускают бедных птичек в небо, и тут же раздаётся нецензурный вопль:

— ...ля-а-а!

Я вижу матерящегося свидетеля, который брезгливо оттягивает ткань рубашки, на которую капнул перепуганный взлетающий голубь. К нему кидается мать жениха с салфетками. Эраст ржёт в голос и пытается заснять это на телефон. Впрочем, не он один...

Я верчу головой в поисках Эдика, кажется, мы с ним — одни из немногих нормальных в этом дурдоме. Или наоборот — мы ненормальные, а вот это всё происходящее — так должно быть и так правильно?

Эдик стоит рядом с какой-то девочкой. Стройная, юная, аккуратно и со вкусом одетая — в этом царстве ярких платьев и оголённых телес её нежно-персиковое с белым воротничком смотрится очень мило. Они улыбаются и мило болтают. Я чувствую некий укол огорчения: вот она, девушка, которая идеально ему подходит. Ни одного лишнего килограмма, на голову ниже ростом, и явно младше, наверное, первый или второй курс универа... Внутренняя хрюшка лепечет что-то банальное про «сердцу не прикажешь» и «внешность не главное», но не очень убедительно.

И вообще, с чего я взяла, что я могу понравиться Эдику? Только с предположений его взбалмошной матушки? Я же его старше... И вообще...

Я наблюдаю, как гости чинно рассаживаются по машинам. Молодёжь дружно грузится в микроавтобус — среди прочих я успеваю заметить эдикову маму (такую шляпу в принципе трудно упустить из вида!). Она взволнованно крутится возле микроавтобуса, давая какие-то напутствия сыновьям. Ей-богу, будто в армию их провожает, или вообще в космический полёт.

Наконец «газель» отчаливает, и эдикова мама остаётся в одиночестве. Пока она суетилась, остальные гости расселись по машинам и уехали кто куда: часть на праздничные покатушки по достопримечательностям с молодыми, часть — сразу в ресторан. Рядом с эдовой родительницей потерянно топчется её муж – он прекрасно понимает, что, за неимением других виновников в безнадежном опоздании обвинят его…

Я смотрю на эту расстроенную, суетящуюся парочку и мне становится их искренне жалко. Нет, я, конечно, могла бы под шумок свалить вообще, но как-то это непорядочно. К ней подбегает раскрасневшаяся от хлопот мать невесты.

— Валерия Карловна! — кричу я.

Эдова мама поворачивается и, сердито дёрнув мужа за рукав, направляется ко мне. Она долго и безуспешно дергает ручку двери, не давая мне отщёлкнуть изнутри замок. Наконец дверь отворяется, и Валерия Карловна шумно вваливается на заднее сиденье моей машины.

— Гена, не отставай! – прикрикивает она на мужа. — Мы из-за тебя чуть не отстали, пришлось бы на маршрутке ехать неизвестно куда…

— Вот отлично, Настюш, поезжайте сначала к памятнику, а потом, ну, знаешь, где Вечный огонь? — с радостью от решения возникшей проблемы трещит тётя Галя. — А ты, Лерочка, не волнуйся, с Настей доедешь как тёща президента!

— Знаю, не волнуйтесь, — киваю, наблюдая за шумными пассажирами в зеркало заднего вида. Мы отъезжаем.

— А я вас, девушка, где-то встречала, — лицо Валерии Карловны становится подозрительным, — кажется… постойте! Это вы вручали диплом нашему Эдичке? — её взгляд становится просто жутким, и я тут же жалею о своём порыве человеколюбия — Валерия Карловна его, похоже, не оценит.

— Я, — признаюсь, понимая, что юлить не стоит.

— Значит, вы… — Валерия Карловна оценивающе рассматривает меня, видимо раздумывая, покарать злостную соблазнительницу малолеток сразу или доехать до места, а потом вершить расправу (ну не на маршрутке же потом если что ехать?). — Значит, заманили его к себе-таки!

— Нет, он сам пришёл, по объявлению и получил свою должность, достойно пройдя собеседование, — конфликт с эдовой мамой мне не нужен, и я иду на хитрость, для этого приходится немного польстить. — Ваш сын — большой умница и талантливый сотрудник. Мы всегда приглашаем на работу студентов с ГМУ, там хорошо обучают, а с нашей записью в трудовой их потом в любую фирму с радостью берут, — тайком наблюдая за реакцией Валерии Карловны, я добавляю, выложив последний козырь, — …даже в администрацию.

Моя уловка работает, «администрация» бьёт точно в цель, и Валерия Карловна уже готова сменить гнев на милость. Слава богу, а то нам вместе ещё по всем достопримечательностям кататься. Если эта суровая женщина будет всю дорогу сверлить мне осуждающим взглядом спину, я точно загремлю опять в какую-нибудь аварию, а этого мне бы не хотелось.

— Это хорошо, — слегка мягчеет она. — Но вы там не думайте, у Эдички уже девушка есть, очень хорошая. Её папа должность в Администрации занимает, — победно поднимает она палец. — Помощником губернатора скоро станет! Гена, подвинься, тесно же!

Скромняга-муж пытается подвинуться, но ему особо некуда, он и так съёжился весь, бедный. Меня почему-то гложет любопытство, женился-то он по любви или как?

Пока мы едем на главную набережную Трёхреченска, стоим в пробке у моста, ищем парковку, начинается сильный дождь. Говорят, дождь на свадьбе — к счастью. И точно, теперь не нужно вылезать из машины у каждого фотогеничного столба и ждать пока не слишком расторопный фотограф отфоткает нашу парочку, а гости быстренько бухнут шампуня из пластиковых стаканов, в немереном количестве хранящихся у свидетеля.

Дождь льёт как из ведра, но упорная невеста, вооружившись зонтиком, бодро задирает подол и карабкается на постамент памятника Афанасию Никитину. Жених нехотя лезет следом.

Все пассажиры моей машины остаются на месте. Глядя в окно, вижу, что «молодёжная» газелька тоже дверей не открывает, значит, Эд сейчас внутри. С девочкой. Уж не знаю, его мать наверняка всё преувеличивает, но эта девочка ему явно нравится и явно... подходит.

Пока суть да дело, Валерия Карловна выгоняет безгласного Гену под дождь фотографировать и решает допросить меня с пристрастием. Начинает с полученного образования, продолжает материальным положением, а заканчивает семейным статусом. Два первых пункта устраивают её полностью: образование высшее, материальное положение тоже ничего, а вот с семьёй выходит прокол, так сказать.

— Что же вы, Настя, в вашем возрасте и не замужем? — колко интересуется она, выделяя интонацией слово «возраст».