Книга Проданная ему, страница 24 – Валентина Кострова

Сможет. Это знаю я, и знает Кира. Просто формальность для тех, кто ожидает своей очереди. Девушка исчезает за массивной дубовой дверью, появляется через минуту и кивает мне.

За спиной сразу же раздается гул возмущенных голосов, но мне на это насрать. Свои интересы, время ценю намного больше, чем мнение посторонних людей.

— Какими судьбами? — Дима встает из-за стола, преодолевает бодрым шагом расстояние между нами и протягивает руку. Жму крепко и отпускаю ладонь Драгунова.

— Проезжал мимо и решил заскочить. Давно не виделись, — мы располагаемся на диванчике в зоне отдыха. Не успел поправить пиджак, как появляется Кира с подносом. Кофе был к месту. Благодарю девушку скупой улыбкой, жду, когда нас оставят одних. Дима усмехается.

— Я сделаю вид, что поверил.

— Давай обойдемся тогда без формальностей и поговорим о деле.

— Любопытно.

— Градовские, — называю фамилию и отпиваю кофе, наблюдая за реакцией Димы. Его чашка виснет в воздухе, на меня устремляются внимательные серые глаза.

— Ты серьезно?

— Да.

— Руслан, ничем помочь не могу. И не советую тебе влезать в это дерьмо.

— Ты говоришь, как Натан.

— Тебе следует к нему прислушаться. Я так понимаю, на тебя вышла жена Градовского.

— Да. Ей подсказали ко мне обратиться.

— Там без вариантов, слишком большие деньги замешаны в этой семье. Боюсь, ей ничего не светит.

— Ее больше интересует ребенок, а не деньги.

— Ребенок? — удивленно вскидывает брови, потом сводит их к переносице, хмуро на меня смотрит. — Ты в курсе о содержании завещания? — не спрашивает, утверждает. Киваю головой.

— Увы, порадовать нечем, на этом ребенке все и закручено.

— Совсем без вариантов? Нет никакой лазейки, чтобы матери отдали дочь?

— Если органы опеки будут сравнивать условия, там все решится на первом заседании. Градовским даже не потребуется напрягаться, чтобы придумать фальшивые справки из наркологии.

— Дима, конкретнее, есть шансы забрать малышку?

— Нет. Если только…

— Что? — мне совсем не нравится прищуренный взгляд Димы, его ухмылка.

— А у тебя личный интерес к этой девушке?

— Какой бы ни был интерес, тебя это не должно волновать.

— Ее в первом заседании разведут, и ребенка оставят с отцом, — со свистом выдыхаю сквозь зубы, сильнее сжимая ручку чашки в руках. — Кто платит, тот и заказывает музыку. Старший Градовский пожелал избавиться от невестки, оставив внучку.

— В этом же заседании будут обговаривать часы и дни встреч?

— Откровенно говоря, они хотят лишить ее прав, — Дима пожимает плечами, я поджимаю губы, отворачиваясь к окну. Это пиздец.

— Если она выйдет замуж за человека, который по влиянию такой же, как Градовские, или выше, Марадовна задумается. Она хоть и продажная, но ссыкует.

— Ты в курсе, что Градовский избивал свою жену?

— Нет заявлений — нет фактов, а говорить можно всякое.

— В следующий раз, Дима, когда будешь такое заявлять кому-то еще, подумай, что на месте этой девушки может оказаться твоя сестра. Сомневаюсь, что ты останешься в стороне, не используя все свое влияние, если вот такой «Артем» забьет Лену до смерти. Таких уродов нужно уничтожать, а не защищать.

— Деньги не пахнут, Руслан, и не пачкают руки, — Дима вызывающе смотрит в глаза. Ссориться с ним из-за жены Градовского у меня в планы не входит, поэтому сдержанно ему улыбаюсь.

— Это всего лишь работа, Руслан, ничего личного. Если мне заплатит сам Дьявол, я и его буду защищать. Ты ведь у нас тоже не без греха.

— Можно как-то оформить заявление, что Евгения не претендует на деньги, которые завещал Федор Львович, оставив ей право растить и воспитывать дочь самой?

— Заплати Марадовне в два раза больше, чем Градовские, или женись. Вариантов не слишком много.

— Марадовна слишком прожорлива. А что даст женитьба?

— Она тебя знает и сообразит, что в ее интересах оставить девочку матери, чтобы ты не проявил бурную деятельность. Это если не тянуть время. А вообще, Евгения Владимировна может устроиться на работу, улучшить свои жилищные условия, собрать кучу справок и подать заявление о повторном рассмотрении дела по поводу проживания несовершеннолетней дочери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты ж понимаешь, что это полная утопия.

— Тогда женись или посоветуй девушке выйти замуж за олигарха побогаче Градовских, дело точно рассмотрят в ее пользу.

Замуж? Жене?

Боюсь, что она сейчас от одной мысли о замужестве впадет в истерику. Потребуется несколько дней, чтобы Женя успокоилась и сумела выслушать предложение. А времени как раз не слишком много, чтобы не затягивать процесс определения, с кем будет жить девочка. Пока она малышка, ей проще привыкнуть к смене обстановки и окружения. Сложно, когда в десять лет тебя насильно выдергивают из привычного мира, когда понимаешь, что новое вокруг тебя чужеродно, и хочешь обратно домой, к матери.

— Руслан, — слышу озабоченный голос Димы, трясу головой, возвращаясь из прошлого в настоящее.

— Я тебя услышал, — рассеянно блуждаю взглядом по кабинету, пытаясь избавиться от мыслей о прошлом, прогнать ненужные картины перед глазами.

Вот совсем не время и не место вспоминать, что было. И все равно я слышу надрывный голос полного отчаянья, вижу обреченность в карих глазах и смирение с обстоятельствами.

— Я пойду, — поспешно встаю с дивана, не замечаю беспокойный взгляд друга. Мы пожимаем друг другу руки, выхожу из кабинета, не прощаюсь с улыбчивой Кирой.

Лишь оказавшись в машине, достаю из бардачка пачку сигарет и зажигалку. Не с первого раза удается прикурить. Сделав затяжку, прикрываю глаза.

Вижу перед собой бледное лицо матери, растрепанные черные волосы. Меня тянут за руку к машине, а я упираюсь и смотрю назад. Черноволосый мужчина с бородой удерживает маму за руки, не дает ей сдвинуться с места. Мне удается выдернуть руку из влажной мужской ладони, бегу к матери, которая тоже умудряется вырваться.