Онлайн книга «Выживший на адском острове»
|
– Да. Если что, буду у себя. – Хорошо. На ужин заключенных вывели по старому распорядку. Пехнер пристроился рядом с Влахом: – Почему тебя отпустили, Эрик? Влах прошипел: – Отстань от меня. – Но попытку побега гитлеровцы не прощают, а тебя отпустили. – Еще слово, и я задушу тебя. – Хорошо, молчу. Главное, мы живы. И я увижу свою Марту. – Увидишь. В ином мире. – Не говори так. – Отвали. После ужина время пролетело быстро. Влах ушел в дальний угол барака, где было больше поляков. Среди них выделялся Ярош Ганек, тоже приговоренный к смертной казни за покушение на начальника гестапо в своем городке Колице и тоже помилованный фюрером с направлением на Ургедон. – Привет, Ярош! – А, неудачный беглец? Привет, Эрик. Странно, что тебя выпустили, а не расстреляли. Почему, хотелось бы знать? – И ты туда же. Ну откуда мне знать, почему эсэсовцы меня не расстреляли? Может, потому, что я не попросил их об этой услуге? – улыбнулся Влах. – Вот ты шутишь, Эрик, а по бараку идет слух, что ты согласился быть стукачом. – Да? И кто же такой умный придумал подобную глупость? – Ну, во-первых, это не глупость, гитлеровцы просто обязаны были тебя публично расстрелять, дважды жизнь не дарят. Но ты даже сутки не просидел в карцере. А во-вторых, слухи на то и слухи, что никогда не знаешь, от кого они исходят. Однако, как говорится, дыма без огня не бывает. Влах насторожился: – Ты тоже считаешь, что я продался немцам? – Не задавай ненужных вопросов, это мое дело, что я считаю. – Хорошо, но тогда пораскинь мозгами, для чего гитлеровцам стукач на этом острове? – Как для чего? А вдруг узники решатся на бунт? – Ты плохо знаешь немцев. – Ну да, конечно, немец-то у нас ты, а я недочеловек – поляк. – Прекрати, я о другом. Если гитлеровцы предполагали бы, что в этом очень странном концлагере может подняться бунт, то они внедрили бы своих людей еще на этапе его формирования. А вербовать беглеца смысла нет. На него сразу же подумают, что ты и доказал своим подозрением. Что ж, пойду к себе, ни с кем разговаривать не буду, чтобы не вызвать подозрений. Но поляк остановил его: – Погоди, Эрик, присядь. – Для чего? Для того, чтобы и тебя обвинили в пособничестве фашистам? – Перестань. Люди нервничают, боятся. Правда, большинство уже смирились со своим положением, но есть и такие, кто жаждет свободы. – Ты лучше составь список, чтобы удобнее было передать часовому. – Я сказал, перестань. Не ерничай. Я смотрю, твой друг Пехнер сломался? Влах вздохнул: – Сломался. А какой боевой был. Мы с ним на подрыв электростанции пошли, там нас и взяли. А до этого много неприятностей гитлеровцам доставили. И всегда Пехнер в первых рядах был. А сейчас он – другой, не тот, прежний Апсель. Готов терпеть каторжные работы десять лет. – Его ведь тоже приговорили к смертной казни? – Да, нас обоих. – Как меняются люди. Но судить таких не нам. – Это верно. Интересно, что будет дальше? Ганек улыбнулся: – А что, эсэсовцы, спуская тебя в карцер, не сказали? – Больше били. – Да не особо старались. – Ты предпочел бы, чтобы меня изуродовали? – Я не о том. Если офицеры запрещают издевательства, даже выпускают из карцера, и это потому, что прилетал какой-то высокий чин, то значит – что? А то, что мы им еще нужны, иначе положили бы всех на острове, чтобы не тратиться на распределение по концлагерям. А вот для чего нужны, непонятно. Может быть, хотят перебросить на другой остров, их в этом районе много? Влах посмотрел на Ганека: – Для того, чтобы в кратчайшие сроки построить еще один макет города? – Почему макет? Строили капитально. Если ты о коммуникациях, то они, по-видимому, сейчас и не нужны. Позже проложат. – Если британская авиация не разбомбит. – Черт, тоже верно, прикрытие у этого острова слабое. – И это несмотря на то, что в городе Ольденхорсте, в ста километрах от побережья, стоит штаб северного командования ПВО вермахта. Там, в самом городе, дислоцируется авиационный полк. Но что-то я не замечал, чтобы наш район контролировали «Юнкерсы» или «мессеры». Ганек сказал: – Были, раз пять летали, а вот британцев не было. – Прилетят, когда надо будет. У них разведка не дремлет. Просто пока не видят необходимости бомбить этот Ургедон. Не могут понять, с какой целью на нем возвели город. – Может, и так. Но тогда какой смысл строить другие города? – Да черт их знает. Это надо было у высокого чина спросить. Возможно, подбросят британцам дезу, что на островах под городки маскируют новые средства ПВО. И тогда те налетят, а их перехватят. Но что голову ломать, Ярош, нам от этого ни холодно, ни жарко. Ганек кивнул: – Это так, но нет ничего хуже неизвестности. Кончили бы уж или перевели бы в концлагеря, если вдруг решили смилостивиться. Но не расстреливают и переводить вроде не собираются. Непонятно. – То, что ситуация нервирует, это да. Разговор прервала команда часового: – Внимание, стройся перед бараком на поверку! – Может, сейчас расстреляют? – усмехнулся Влах. – Может, и сейчас. Время подходящее. – Нет, Ярош, если решат уничтожить, то сделают это утром. Ночью трупы закапывать несподручно. – Дожили, говорим о собственной смерти как о забаве. – Нам-то с тобой что терять? Были уже на грани. – Ладно, пошли, а то плетками погонят. Это построение отличалось от обычного. Начальник лагеря дал время перед отбоем сходить в туалет, предупредив, что ночью выпускать никого не будут. Наступила ночь. Что их ждало утром, не знал никто из узников. А утром их подняли по распорядку в 6.00. После скудного завтрака вновь закрыли в бараке. Эсэсовцы начали подготовку к эвакуации. В 12.05 к острову подошла большая закрытая баржа, приспособленная для перевозки людей. На буксир через баржу зашли штурмбаннфюрер Динер и начальник лагеря гауптштурмфюрер Шрайдер. Экипаж открыл люки, спустил лестницы, внизу – скамейки. Пошел первый взвод охранной роты, за ним второй, третий, четвертый. |