Книга Наглец, страница 22 – Елена Сокол

Застегиваю ширинку. Снова поворачиваюсь к ней.

— Не пробовала отключать чувства? — Не глядя ступаю ногами в ботинки. — Если у тебя не получается, тебе не место в этой профессии.

— Ты кто, на хрен, такой, я тебя спрашиваю? — Ровно и выдержано говорит она.

У меня челюсти сводит от злости.

— Тот, на хрен, кто сейчас попросит у тебя вернуть свой кошелек и все его содержимое. Припоминаешь, о чем я?

Подхожу ближе, и девушка медленно поднимает на меня взгляд. Я выше, крупнее, сильнее, но у нее каким-то странным образом получается смотреть на меня не снизу вверх, а почти на равных.

— Очень смутно. — Возмутительно медленно пожимает плечами. Поднимает руку и очерчивает пальцем пространство возле своего лица. — Без усов как будто что-то мелькает в памяти, но вот этот дурацкий хохолок… — указывает на мою голову, — нет, не припоминаю.

Начинаю закипать, будто чайник, но стараюсь не показывать вида. Я — победитель, и мне нравится наслаждаться победой над ней. Ведь так?

— Все ты помнишь. — Мои глаза сужаются, когда делаю шаг вперед.

Между нами не остается места даже для малейшего маневра. Дышим друг другу в лицо, давим взглядами, только теперь тут и не пахнет желанием — это схватка характеров. И сопливой девчонке я в ней точно не уступлю.

Слышно, как бьется сердечко у этого перепуганного стриженного воробья: едва из груди не рвется. Но на лице по-прежнему ни тени страха или сомнения. Она спокойна. Лишь, немного качнувшись на каблучках, делает вынужденный шаг назад — отступает, упираясь спиной в стену.

— Там было пусто. — Заявляет отстраненно. — В твоем кошельке.

— Двенадцать тысяч — это пусто? — Усмехаюсь я.

— Разве для парня в туфлях за две штуки баксов двенадцать тысяч это деньги? — Ее взгляд скользит по моим ногам вниз. — Или это только реквизит? Чтобы выглядеть получше и раскручивать лошков побогаче?

А она не так дурна, как показалось на первый взгляд.

— Вернешь все и в двойном размере. — Предупреждаю.

— Ни карт, ни визиток, ни фото. — Продолжает размышлять она, оглядывая меня. — Немного странно, не находишь?

Дерзко прищуривается.

— А ты у нас наблюдательная, да? — Улыбаюсь. — Раз такая догадливая и умная, то должна знать, что по лицу все прекрасно видно. Оно не скрывает никаких эмоций. Только появилась на лестнице, изучаешь глазами мою одежду: где удобнее будет руки в карманы засунуть. Растерялась — видно. Врешь — видно. Хочешь — тоже видно. Начни хотя бы с этого. С работы над собой, раз уж лезешь в такую сферу деятельности. Здесь нужно быть профессионалом своего дела или не быть совсем.

— А ты у нас кто? — Сонным взглядом пробегается по моему лицу. — Профессионал типа?

Качаю головой.

— Не был бы им, сразу бы почуяла неладное и свалила. А ты высидела все представление вместе с антрактом и едва в ладоши не хлопала от радости, вызывая меня на бис. — Угрожающе склоняюсь над ней. — Ты мне вот что лучше скажи. Существует много способов обокрасть человека. Но тебе, почему-то, нравится именно этот. Почему? — Как удав над кроликом, над ней склоняюсь и тяну ноздрями сладкий запах духов. — Зачем в номер? Зачем столько сложностей? Я бы мог отыметь тебя здесь, как мне захочется: рот бы рукой зажал, и всё. Пикнуть бы не успела. Сама не боишься однажды проснуться после такого приключения и обнаружить, что тебя всю ночь метелил какой-то извращенец. Или, например, особо одаренные, крепкие ребята по кругу пускали? А? Или не боишься, не проснуться совсем? У тебя ведь даже оружия с собой нет. — Выдыхаю ей в лицо. — Это опасно.

— Мужчины частенько бывают опасны. — Горько усмехается она.

Надо же, это единственное, что ее проняло. Серо-синие глазищи блеснули влагой, длинные ресницы затрепетали, крылья аккуратного носика раздулись. Говорю же, лицо никогда не обманывает.

— А, может, ты чокнутая нимфоманка? — Играю бровями. — Может, тебе нравится трахнуть их разочек-другой перед тем, как обуть?

— Может. — Спокойно отвечает девчонка. — Блудливой кошке всегда хочется, чтобы ее отодрали, да пожестче.

Врёт. Даже это определить не трудно. Смотрит с вызовом, улыбку довольную изображает, а у самой губа дрожит. Сложно с ней придется, но скучно точно не будет. В последний раз оглядываю поджарую фигурку с выпирающими ключицами, сжатый в упрямую линию рот на бледном худом личике, глазищи огромные, синие, хитрые, и кладу руку на тонкое плечо:

— Нарвешься ведь.

Ловкое движение, и моя ладонь сброшена вниз.

— Еще раз грабли свои на меня положишь, и сам нарвешься так, что всю оставшуюся жизнь придется забыть, для чего тебя природа этой штукой наградила!

Ее коленка в мгновение ока оказывается прижатой к моему паху. Кулачки грозно вцепляются в ворот рубашки. И если бы не моя реакция, корчился бы уже на полу.

— Вот же сука… — Встречным движением прижимаю ее к стене.

Упираю локтем в шею, всем корпусом придавливаю, пережидая, когда эта сумасшедшая перестанет брыкаться, шипеть и толкаться в ответ.

— Тише, девочка.

Острые ногти больно впиваются в мое предплечье, но вынужденно отпускают добычу, едва я усиливаю давлению на ее горло, и она начинает задыхаться.

— Всё, всё… — Опускает руки по швам, сдаваясь. Расслабляет все тело и хрипит, ударяя ладонью по стене, как боец по настилу. — Отпусти.

— Со мной так не нужно. — Ослабляю хватку, но постепенно. — Эти фокусы будешь своим командировочным показывать. — Отпускаю и отхожу на шаг, наблюдая, как она сползает вниз по стене, держась ладонью за горло. — А со мной не шути.

— Что тебе нужно? — Шепчет, прокашлявшись.

Смотрит с ненавистью. Глаза блестят, как у тигра перед новым рывком. Выпрямляется и наваливается на стену.

— Стой здесь. Жди. — Приказываю.

Разворачиваюсь и медленно иду к ванной комнате, на ходу по звукам пытаясь определить, стоит ли опасаться нападения со спины. Но звуки ее шагов удаляются прочь, к двери. Значит, решила бежать. Глупая.

Нагибаясь над раковиной, слышу, как отворяется дверь. Дальше тишина. Ни звука.

— Сказал же: жди. — Усмехаюсь, включая воду.

Бросая взгляд в комнату, вижу, как она пятится назад.

— Привет, красавица, — раздается голос Макса.

Хлоп. Дверь опять закрылась.

Теперь нас трое в номере.

— Привыкай быть покладистой. — Говорит он, когда я сую голову под кран, чтобы избавиться от ненавистного хохолка. Теплые струи прокатываются по макушке и стекают по шее. — Шеф любит, когда его слушаются. — Добавляет Швед.

— Спокойно, тебя никто не тронет. — Говорю, выходя из ванной через минуту и вытирая волосы мягким полотенцем.