Книга Наглец, страница 37 – Елена Сокол

Мы едем в салон красоты, где я оставляю ее на несколько часов. Сам решаю накопившиеся дела, переговариваюсь с членами команды по телефону, затем пью кофе в тихой кофейне на берегу моря.

Укладываю в голове по полочкам детали будущей игры. Все просчитано и заранее продумано, но в картах, как и в любой игре, многое зависит от везения. Поэтому приходится мысленно настраиваться на возможный проигрыш, что нелегко, ведь ребята верят в меня, и подвести их никак нельзя.

Солнце торопливо прячется за набежавшие тучи. Море здесь почему-то пахнет затхлостью и водорослями, да и ветер, несущий соленый воздух к берегу, оказывается неприятно холодным. Положив в папку со счетом купюру, я встаю и неспешно направляюсь к ближайшему универмагу.

Светлая пена, растекающаяся от приходящей волны по мокрому песку, почему-то напоминает о моей невольной напарнице. Ее кожа такая же безупречная, нежная, матовая. Настолько белоснежная, что кажется почти прозрачной рядом с тонким кружевом белья.

Мои пальцы помнят холод и влагу на ней этой ночью, но все равно, даже покрытая мурашками, она была необычайно мягкой и бархатной.

Вхожу в здание и медленно двигаюсь вдоль ярких витрин. Прохлада помещения обволакивает, запахи парфюма и фастфуда смешиваются, щекоча нос и вызывая тошноту.

«Зачем она показывала мне себя в примерочной? Заигрывала? Вряд ли».

Раньше мне казалось, что я хорошо понимаю женщин, с легкостью разбираюсь в их натуре. Но эту мой мозг категорически отказывался понять. Импульсивная, дикая и холодная одновременно. Дерзкая, кокетливая и в то же время способная обжечь ледяным равнодушием во взгляде. Грубая, циничная, кажущаяся легко ранимой и беззащитной. Сам бы черт не понял, что у нее на уме, не то, что я.

Повинуясь сиюминутному инстинкту, заворачиваю в сияющий белизной магазин с десятками прозрачных витрин и крепким охранником на входе. На секунду мной овладевает растерянность: «Что я здесь делаю? Зачем пришел? Куда идти и что смотреть?», но приятная на вид женщина лет тридцати сразу отвлекает меня вопросом:

— Что выбираете?

— Кольцо, — отвечает за меня мой не к месту осипший голос.

Разум призывает бежать, пока не стало слишком поздно.

— Золотое? С драгоценными камнями, с бриллиантами? — Она плавно ведет рукой по прилавку, гипнотизируя. — Обручальное, помолвочное? Знаете размер?

Вопросы сыплются на меня, как из рога изобилия, заставляя хлопать разбежавшимися от огромного выбора глазами и чувствовать себя полнейшим идиотом. Облизываю пересохшие губы и делаю нерешительный шаг вперед.

Вспоминаю крохотные женские ручки с тонкими пальчиками и перевожу взгляд на пальцы продавца: к сожалению, на примере показать не удастся, фаланги у нее сосиско-образные, а у Сони они почти кукольные, узкие.

— Мне… — Говорю и растерянно сглатываю. — Что-нибудь…

И подсознание зачем-то рисует образ совершенно голой Сони, сидящей на кровати и прикрывающей свою красивую грудь краем одеяла. С ее губ свисает дымящаяся сигарета, и она мне что-то оживленно рассказывает, не боясь, что та упадет и сожжет нам на хер всю постель и весь дом. Потрясающая картина, ничего сексуальнее в жизни не видел. Особенно вот это колечко, которое так остро и ярко сверкает на ее пальчике, когда Соня подносит руку ко рту, чтобы убрать к черту свою папиросу и, подтянувшись, жадно поцеловать меня.

* * *

Продолжаю злиться сам на себя. За минутное помутнение рассудка, за незапланированные расходы, за то, что ощущаю себя последним мудаком, сжимающим в кармане маленькую красную коробочку, когда девушка летящей походкой выходит из салона.

Все лицо от ненависти к себе сводит глубокими морщинами, но при виде ее нового образа, они сами собой разглаживаются. И меня страшно бесит, что эта маленькая сорвиголова на меня так действует. Прошибает одним только видом наращенную мной многолетнюю броню.

— Ну как? Нравится? Кстати, тебе совсем недорого это обошлось, — покачивая головой так, чтобы светлые волосы длиной до плеч красиво развевались на ветру, воркует она.

— Поехали. — Цежу сквозь зубы.

Заметив перемены в моем поведении, Соня съеживается.

— Случилось что?

— Нет. — Говорю, резко захлопывая за ней дверцу машины.

«Случилось только то, что ты теперь совсем не похожа на босячку, толкающую на рынке ворованные магнитолы. И мне не по себе от этого. И от всего. И вообще…»

Немного остываю по дороге. Кожаный руль покрывается капельками пота от моих пальцев. Стараюсь дышать ровно, а девчонка, не понимающая природы творящегося со мной, просто молчит. В окно смотрит, стараясь ничем не напоминать о своем существовании.

Мне хочется выбросить в окно свою покупку, потому что именно эта чертова крохотная вещица впервые за всю жизнь обнажает проявленную мной слабость. Но я в очередной раз сдерживаюсь. Потому что не могу сделать этого прямо у нее на глазах. Заметит.

— Куда мы? — Таращится Соня на меня в изумлении, когда я съезжаю с дороги возле галечного пляжа.

— Никуда.

Останавливаю «бэху» на узком участке земли, поросшем травой. Выхожу, обхожу машину, осматривая по очереди каждое колесо.

Так и есть. Пробито. Поэтому нас и мотало. Хорошо, хоть запаска с собой.

— Что там? — Она выходит из машины.

Светло-русые волосы покачиваются в такт налетающему с моря ветру.

— Ничего. — Бросаю на ходу.

Иду к багажнику, достаю балонник, домкрат, запаску и бросаю на землю. Ставлю машину на ручник, снимаю пиджак и бросаю на сидение.

— Помочь? — Спрашивает кротко.

Не глядя в ее сторону, усмехаюсь:

— Конечно, ты же за равноправие. Давай, приступай.

Ответа не получаю.

Подсовываю найденные на дороге куски кирпича под колеса для страховки. Присаживаюсь на корточки и начинаю ослаблять гайки, когда вдруг понимаю, что ее нет рядом. Выпрямляюсь, обеспокоенно смотрю по сторонам и, наконец, вижу яркое пятно: девчонка спускается по склону вниз, к воде. Ее волосы и легкое платье треплет ветер. Она идет босиком, немного покачиваясь. Боится наступить на что-то острое. Туфли в руке держит.

Обидел…

Сама виновата. Нечего его жалеть. Еще не хватало, чтоб я за бабами бегал. Ранимые все стали, не задень их. Лезешь в нашу сферу — должен быть готов ко всему. Здесь тонкокожим не место.

Черт…

Поднимая машину домкратом, поглядываю в сторону берега. Идет вдоль кромки воды. Мягко переступает по камням, точно по песку. Носочек тянет, как балерина. Не торопится никуда — значит, убегать не планирует.

Поменяв колесо, туго закручиваю гайки. Вытираю руки о тряпку, убираю пробитую шину в багажник. Снова оборачиваюсь и смотрю.

Далеко ушла.