Онлайн книга «Метод 2. Обратная сторона любви»
|
– Лучше… Он смотрит на таблетки, оставленные Софьей Зиновьевной на столе. Она ловит его взгляд. – Уезжай. Далеко. Чтобы никто не знал, где ты. Я чтоб не знала. Подальше от всех. И от нее. Ладно? Хватит других спасать, Родион. Сам спасайся. На экране пресс-секретарь Владимирского СК отвечает на вопросы телевизионщиков. За ее спиной на втором плане проходят к машине Зуев и Есеня. – Телефон дашь?.. – Меглин спокойно смотрит на женщину. Женя бросает на стол Худого папку. Тот смотрит на него удивленно. – Карта Меглина. Медицинская. Он калека, считай. Как ходит – уже загадка! – Порадуемся за него?.. – Как он может столько дней. Без дома. Без друзей. Без дозы. Он или сдох и где-то валяется, гниет… – Вариант, кстати… – Или кто-то помогает ему… – Сам говоришь, друзей нет. – Не друг. Товарищ по несчастью. Наш. Так он их называл. Худой поводит плечами – и что, мол? – Не поверю никогда, что вы его без слежки выпустили. Ага. Есене доверили. Серийного убийцу с сорванной кукушкой. Не в вашем стиле поступок, вы сто пудов перекрылись. – Ты наглеешь, потому что увольняешься? – Можете и уволить, конечно. Но кто вам тогда поможет? – Первую неделю их вели. Никто к нему не ходил. Кроме этой, учительницы. Но ты же ее проверил, говоришь. – Плохо, значит, проверил. Исправлюсь. Софья Зиновьевна выходит из подъезда, почти сразу ее берут под руки двое крепких мужчин. Один оказывает корочки: – Побеседуем? Второй быстро проверяет ее сумочку. Вытягивает ключи. – И за квартирой присмотрим. Ей не дают возразить – усаживают в ждущую машину, которая тут же увозит ее. Мужчины с ключами направляются к подъезду. Они входят в квартиру. Оружие наготове. В глубине квартиры работает телевизор. Мужчины обмениваются знаками и продвигаются по квартире. Заходят и направляют оружие на кресло – стоит спиной ко входу. На блюдце конфеты. Чашка с чаем. Один обходит кресло. Пусто. – Запускайте экспертов – пусть пальцы ищут. Женя заходит к Софье Зиновьевне. – Извините, что заставил ждать. У вас в квартире, кстати, телевизор не был выключен. – Выключили? – Да. – Слава богу. Спасибо. Возраст… Женя улыбается вежливо. Встает. Ходит за спиной женщины, она не видит его, но чувствует его присутствие. – Интересная у вас квартира. Эксперты осмотрели ее. Тщательно. И ничего не нашли. Буквально. Идеальная чистота. Каждый день убираетесь или каждый час? – У меня ОКР. Обсессивно-компульсивное расстройство. Знаете, что это? Вот у вас воротник рубашки несвежий, и вам ничего. А мне плохо. Как, знаете, камешек в туфле. – Меглина зачем прятали? – Юноша, я телевизор не выключаю. Я если кого и спрятала, то забыла уже. А вы до такой уже степени отчаяния дошли? Пенсионеров хватаете? – В первую неделю. Как его выпустили. Вы были у него трижды. – Я б и одним обошлась, уверяю вас. Но вы его в такой клоповник засунули. Самим-то не стыдно? – Хотите сказать, вы у него убирались? – Именно. Это не прихоть, молодой человек, это болезнь, почитайте в интернете. Я бы с радостью этого не делала, но не могу. – Где он, как думаете? – Ну, откуда же мне знать… – Как спится по ночам? Вы же педагог. А покрываете преступника. – За Родионом не уследишь. Сегодня преступник, завтра герой, потом опять по новой. – Он опасен. – Знаете, как я в классе говорю? Если все сделал правильно – бояться нечего. Вот вы – все сделали правильно? Женя несколько секунд смотрит на нее: взвешивает, может ли ей быть что-то известно? Проходит и открывает дверь допросной. – Спасибо, что уделили время. Не уезжайте из города. Вспомните что-то – дайте знать. Меглин сидит на остановке. Прикладывается к бутылке красного. На лавочке с ним – мальчик и женщина. Меглин достает из кармана пачку таблеток, осталось три. – Надолго не хватит. Тебя это не парит? Меглин смотрит на него мутным взглядом. Бросает блистер в урну. – Теперь нет. Женщина косится на него. Но молчит. – И кому ты хуже сделал? – И то правда. Женщина отодвигается. – Меглин. Ты же помирал вчера! – Что ты от меня хочешь, ненормальный я. Отхлебывает вино. Женщина встает, отходит от греха. – Бухать не выход. – Очень даже выход. Сто миллионов алкашей не могут ошибаться. И вообще. Алкаш святой человек… С Богом говорит. – Ага, после того, как преставится. Вместе со всей сотней лямов таких же. Перед остановкой тормозит старая машина. Из кабины выходит Ивашев. Лицо расплывается в улыбке. – Родион Викторович!.. Дайте я вас обниму, дорогой мой человек!.. Ивашев посматривает на Меглина с улыбкой. – Опять вы меня спасли. Они ведь меня убить хотели. В камере. А я смерти не боялся, нет. После пятидесяти в жизни мало за что цепляться. Все понятно уже, дальше – только хуже. Об одном жалел. Смотрит на Меглина серьезнее. – Что не познал. Как это. – Как с бухлом. Процесс прикольный, а потом стыдно. И противно. Только с похмельем – переболеешь, а тут на всю жизнь. – Вот вы мне и раньше говорили, как такое с собой таскать. Такую-то образину. А ежели помирать срок вышел, так, может, и ничего? Если гада какого-нибудь выбрать, педофила там? Может, в плюс зачтут? – Я тебя спас? – Два раза. – Значит, ты мне должен. Не трогай никого. Складывает руки на груди. Закрывает глаза. – Во Владимире разбудишь. Директор школы, мужчина под шестьдесят, идет по коридору школы. Зуев – за ними. – Да ну что вы, мы же все решили уже, претензий не имеем, и вообще, я считаю, его по-человечески можно понять… – Ну, мы тоже хотим понять. Может, вы подробней расскажете? Директор зачем-то смотрит на Зуева, он кивает, давай, мол. – Попов Вадим Виталич… Девочка его в нашей школе училась и… умерла. Прямо на уроке физкультуры. Сердце. Никто не виноват, просто… так случается. Наследственность, организм там… Но у него как крышу сорвало… Сейчас сами увидите, мы его уже вызвали, ждет вас. Лучше было бы в моем кабинете поговорить, конечно. Зачем его сюда? |