Книга Судьба Шута, страница 20. Автор книги Робин Хобб

Это ощущение выходило за пределы Скилла, оно не имело ничего общего ни с плотским наслаждением, ни с моей связью через Уит с Ночным Волком. Мы не делились своей сутью друг с другом, мы становились друг другом. Ни боль, ни экстаз не могли быть определением происходящего. И что самое ужасное, я почувствовал, что открываюсь навстречу новому переживанию, словно моя любимая коснулась губами моих губ, и я не знаю, кто из нас будет поглощен. Еще один удар сердца – и мы станем единым целым, узнаем друг друга так, как не знают никакие иные два человека. И ему станет известна моя тайна.

– Нет! – выкрикнул я, прежде чем он успел узнать о моем заговоре против него.

Я разорвал физическую и мысленную связь между нами. Я очень долго падал и наконец повалился на каменный пол, а потом быстро откатился под стол, чтобы сбежать от его прикосновения. Я задыхался. Мне показалось, что я надолго погрузился во мрак, но прошло лишь несколько секунд, прежде чем Чейд вытащил мое скорченное тело наружу. Потом, стоя рядом со мной на коленях, он прижал меня к груди. Словно издалека, до меня донеслись его слова:

– Что случилось? Тебе плохо? Что ты с ним сделал, Шут?

Я услышал, как всхлипнул Олух. По-видимому, он единственный знал, что произошло. Меня отчаянно трясло, и я ничего не видел вокруг себя. Впрочем, я почти сразу сообразил, что плотно закрыл глаза и скорчился, превратившись в тугой комок. И все равно мне было ужасно трудно убедить себя в том, что я могу расслабиться. В тот момент, когда я открыл глаза, в моем сознании возникла мысль Шута, которая распустилась там, словно листок под лучами солнца.

Моя любовь не знает преград.

– Это слишком, – едва слышно пролепетал я. – Никто не может столько отдать. Никто.

– Вот бренди, – сказал Дьютифул, оказавшийся рядом со мной.

Чейд заставил меня сесть и поднес чашку к моим губам. Я проглотил бренди, точно это была вода, и закашлялся. Когда мне удалось повернуть голову, я увидел, что Шут единственный продолжает сидеть в своем кресле за столом. Он снова надел перчатки, и взгляд, которым он меня наградил, был совершенно непроницаемым. Олух скорчился в одном из углов и дрожал, обхватив себя руками. Его окутывала музыка, песня его матери, – так он пытался успокоить себя.

– Что произошло? – сердито потребовал ответа Чейд.

Я продолжал опираться на него и чувствовал, как гнев волнами исходит от его тела. Я знал, что его возмущенный вопрос адресован Шуту, но я все равно на него ответил.

– Между нами возникла слишком сильная связь через Скилл, такая полная, что я потерял себя. Как будто мы стали одним существом.

Я назвал эту связь Скиллом, но не был уверен, что это правильно. Так можно назвать солнце яркой искрой. Я глубоко вздохнул.

– Я испугался и разорвал ее. Я не ожидал ничего подобного.

Эти слова были обращены ко всем остальным, но и к Шуту тоже. Я видел, что он их услышал, но понял по-своему, не то, что я хотел сказать.

– А на тебя это никак не повлияло? – спросил у него Чейд.

Дьютифул помог мне подняться на ноги, и я тут же повалился в кресло. Однако я чувствовал не усталость, я был весь насквозь пропитан энергией. Я мог бы легко взобраться на самую высокую башню Баккипа, если бы сумел вспомнить, что нужно делать, чтобы согнуть ноги в коленях.

– И на меня повлияло, – тихо проговорил Шут. – Только иначе. – Он встретился со мной глазами и сказал: – Я не испугался. Попробуем еще раз, – с невинным видом предложил Шут.

– Нет! – выкрикнули мы с Дьютифулом и Чейдом одновременно, только с разной силой.

– Нет, – повторил Шут в наступившей тишине. – Лично я достаточно узнал сегодня.

– Наверное, и мы тоже, – мрачно заявил Чейд. Затем откашлялся и добавил: – Пора расходиться. Нас ждут другие дела.

– У нас еще полно времени, – запротестовал Дьютифул.

– При обычных обстоятельствах так и было бы, – не стал спорить Чейд. – Но сейчас время летит стремительно. У тебя полно дел, ты еще не совсем готов к своему путешествию, Дьютифул. Повтори свою речь, в которой ты благодаришь жителей Внешних островов за прием. Помни, что «ч» у них горловой звук.

– Я читал свою речь раз сто, – застонал Дьютифул.

– Когда придет время ее произнести, она должна звучать так, словно ты обращаешься к ним от самого сердца, а не бормочешь что-то по бумажке.

Дьютифул неохотно кивнул и с тоской посмотрел в окно, где стоял ясный день и резвился легкий ветерок.

– Хорошо, тогда за дело, – сказал Чейд, и всем стало ясно, что он отпускает обоих – Дьютифула и Олуха.

На лице принца промелькнуло разочарование, он повернулся к лорду Голдену и сказал:

– Когда мы выйдем в море, у нас будет больше времени и меньше дел, надеюсь, вы расскажете мне про моего отца. Если вы, конечно, не против. Я знаю, вы хорошо к нему относились, когда… в конце его жизни.

– Очень, – мягко проговорил он. – Я буду рад поделиться своими воспоминаниями с вами.

– Спасибо, – ответил Дьютифул.

Потом он подошел к Олуху, который так и не вышел из своего угла, и ласково спросил, что его так напугало, ведь никто не пострадал. К моей радости, Олух ничего внятного не ответил.

Когда они стояли около двери, я вдруг вспомнил принятое чуть раньше решение.

– Принц Дьютифул, не могли бы вы зайти в мою мастерскую сегодня вечером? У меня для вас кое-что есть.

Он удивленно приподнял бровь, но я молчал, и он сказал:

– Постараюсь найти время. Увидимся вечером.

Дьютифул ушел, Олух тащился за ним по пятам. Но возле двери он обернулся и наградил Шута странным взглядом, в котором сквозило уважение, а затем перевел глаза на меня. Мне стало интересно, сколько из того, что произошло между мной и Шутом, он успел понять. Но в следующее мгновение Олух исчез за дверью и нарочито плотно прикрыл ее за собой.

Я опасался, что Чейд начнет расспрашивать нас с Шутом, что на самом деле произошло между нами, но, прежде чем он успел раскрыть рот, Шут проговорил:

– Принц Дьютифул не должен убивать Айсфира. Это самое важное из того, что я должен сказать тебе, Чейд. Жизнь дракона необходимо сохранить любой ценой.

Чейд подошел к шкафу, где стояли бутылки со спиртным, выбрал из множества одну, молча налил себе и снова повернулся к нам.

– Поскольку он закован во льду, по-моему, уже несколько поздно беспокоиться за его жизнь. – Он сделал глоток из своего стакана. – Или ты думаешь, будто живое существо может так долго продержаться без тепла, воды и пищи?

Шут приподнял плечи и покачал головой.

– Что мы знаем про драконов? Сколько времени проспали каменные драконы, прежде чем Фитц их разбудил? Если они являются хотя бы отдаленными родственниками истинных драконов, в таком случае, возможно, искра жизни в Айсфире еще не погасла.