Онлайн книга «Священная ложь»
|
– Я только что прочитала, будто мозг – самый толстый орган в теле. Он на целых шестьдесят процентов состоит из жира. – Тогда у тебя мозги, наверное, совсем жиром заплыли, – говорю я. – А у тебя такие жирные тараканы в башке, что стоит им пёрднуть, как в Китае начинается цунами, – выдает Энджел и хохочет над собственной шуткой. – Ладно!.. А у тебя столько жира в голове… потому что кое-кто получает в столовой лишнюю порцию куриных наггетсов! Энджел щурится. – Так нечестно! В спящей тюрьме вдруг раздается громкое жужжание отпираемой двери. Я поднимаю глаза в тот самый момент, когда в камеру заходит доктор Уилсон. – Какого черта? – возмущается моя подруга. – Энджел, добрый вечер, – говорит доктор Уилсон. – Откуда вы знаете, как меня зовут? – удивляется моя подруга. – Хотя ладно, забудьте, она вам все разболтала. – Кивает в мою сторону. – Включая расписание моих уроков. Доктор Уилсон улыбается. – Энджел, я был бы весьма признателен, если б ты прогулялась немного в компании этой любезнейшей дамы. Мне надо поговорить с Минноу. – Я сижу здесь, занимаюсь своими делами, и вдруг приходит какой-то незнакомый тип и выставляет меня на улицу? Из собственного дома, можно сказать, – возмущается Энджел. – Это нарушение моих прав. Я вызову адвоката! – Энджел, тащи сюда свою задницу, – говорит ей снаружи Бенни. – Я угощу тебя пончиком. – Разве что… Но адвокату я все равно позвоню! Энджел с Бенни уходят, а доктор Уилсон ставит на пол свой неизменный табурет. Я свешиваю с койки ноги, желая поскорей услышать, зачем я понадобилась ему в столь поздний час. Доктор Уилсон задумчиво жует губы. – Что заставляет людей убивать? – Вы уже спрашивали. – Считай это повторением пройденного материала. – Вы явились посреди ночи, чтобы устроить мне экзамен? – Отвечай на вопрос. – Психические расстройства. – Дальше. – Гнев. – Дальше. – Месть. Доктор Уилсон вскидывает подбородок. – Поясни. Я на минуту замолкаю. – Когда думаешь, что так будет правильно. Веришь, что человек заслуживает смерти. Доктор Уилсон кивает. – Говорят, Пророк заслужил такую участь. – Я могу только согласиться. – А кто еще думает так же, как ты? – Понятия не имею. В Общине его все обожали. – А что насчет твоего отца? Я пожимаю плечами. – При чем тут мой отец? – У нас новая версия – что он может быть причастен к смерти Пророка. У него мог появиться мотив. – Какой еще мотив? – недоверчиво переспрашиваю я. – Прочитай это вслух, пожалуйста. Доктор Уилсон протягивает мне листок бумаги в пакете для улик. Я сразу узнаю отцовский косой почерк. Бумага вся мятая и в темных пятнах, будто ее складывали много раз и терли сгибы пальцами. – Правдивый и искренний рассказ Самюэля Иезекиля Хирама Блая. Я поднимаю голову. – Пророчество моего отца? – Ты о нем знала? – спрашивает доктор Уилсон. – Разумеется. Он кивает. – Надо, чтобы ты подтвердила его подлинность. Я читаю текст. В цехах фабрики горестно стучали машины. Тихими здесь были лишь души, облаченные в синие комбинезоны и желтые пластиковые очки. Внезапно шум начал стихать, пока не умолк совершенно. Замерло все. Никогда еще я не слышал, чтобы в цехах стало так тихо. Звон, точно чистое сияние, заполнил все пространство. С высокого потолка, где гнездились гроздья ржавой изоляции, спустился архангел, и был он праведным и святым, сотворенным из миллиардов светящихся точек, с ликом прекрасного дитя. И дал мне архангел наставления на своем языке, какого больше никто не слышал: «Должен ты следовать за Пророком в леса и никогда не возвращаться». – Почерк его, – киваю я. – Он не раз рассказывал нам эту историю. Которая убедила людей в конце концов уйти в Общину. – Очень хорошо. Спасибо. Доктор Уилсон убирает листок обратно в портфель и встает с табурета. – Постойте-ка! А какой у него был мотив? Тот снова садится. – Эта бумага свидетельствует о том, что твой отец тоже считал себя пророком. – Вы думаете, мой отец убил Пророка… чтобы занять его место? – Вполне вероятно. – Глупости! Мой отец верил каждому его слову. Посмотрите только, что он со мной сделал! Я закрываю глаза, утратив вдруг способность дышать, когда вспоминаю топор в руках отца и Пророка, вопящего ему на ухо: «ДАВАЙ! НУ ЖЕ! РУБИ!» – Мы не можем упускать из виду такую возможность, – доктор Уилсон качает головой. – Никто не пошел бы вслед за моим отцом. Никто, слышите! – Как по мне, в Общине некоторые люди уже начинали видеть Пророка насквозь. Его не раз ловили на лжи. Многим не нравились его ответы. – О чем вы вообще говорите? – Женщины, которые спаслись из огня, теперь сами воспитывают своих детей. Некоторые по-прежнему живут вместе, как сестры, но разделяют детей на своих и чужих. Это ведь прямое нарушение заветов Пророка, так? – Да, – соглашаюсь я. – Мы не должны были знать, от кого родились. – Так вот, те, кто выбрался, теперь всячески открещиваются от прежних традиций Пророка. Многие даже уехали. Помнишь Донну Джо, вторую жену твоего отца? Она увезла своих детей в Лос-Анджелес, живет теперь у прежних друзей из колледжа. Похоже, Минноу, ты не единственная кевинианка, отринувшая веру. – Если бы Пророк был жив, они все сразу вернулись бы, – говорю я. – Уж я-то знаю. – Может, и так. Однако теперь все по-другому. Он очень долго удерживал их вместе, как магнит. Сейчас, когда его нет, стали видны все трещины. – Доктор Уилсон ерзает на своем табурете. – У каждой религии есть свои правила. Каждый Бог обязан их соблюдать, иначе ничего не получится. На что способен Бог у кевинианцев? – На что угодно. – Я пожимаю плечами. – Что угодно? Он вправе карать? И награждать? – Да. – Вмешиваться в людские жизни? – Да. – Создавать миры? – Да, – говорю я и вдруг замолкаю. – Постойте-ка. Нет, не может. Он родился только в семнадцатом веке. |