Книга Проделки богини в академии магии, страница 16 – Екатерина Верхова

А что… у него даже пара храмов в королевстве имеется, насколько я знаю.

Следующие минут десять можно описать парой предложений: «Нет, это невозможно. Или возможно?.. А чем докажешь?». Доказывать было нечем, кроме очевидности того, что артефакты, пусть даже подаренные отцом, на меня не действуют. Не рассказывать же про природу моих благословений?

– Ну, что-то ты еще умеешь? – напирал принц.

Прямо здесь и сейчас? Ногу могу тебе сломать. Зато от физической подготовки освободят… Не то чтобы великая удача, но почему бы и нет? Я даже к божественным силам ради того обращаться не стану.

– Я больше человек, чем бог, – соврала я и вновь зевнула. – Надеюсь, вы оба понимаете, что рассказывать об этом никому не стоит?

Интересно, а есть какие-то людские чары, которые не позволят им это сделать? Ладно после того, как мне придется покинуть человеческий мир, но до того… Не на руку мне это, ой как не на руку.

– Ты должна работать в тайной канцелярии! Я поговорю с… отцом! – начал торжественно, на финальном слове будто бы осекся. – Это подумать только, дочь бога! С такой способностью!

– Так, тп-р-р-р, – перебила я Адальберта. – Ни в какой тайной канцелярии я работать не буду. Не могу. Ну, сам понимаешь, за этим будут следить и посчитают, что мое прямое участие в жизни людей повлияет на глобально значимые события, что запрещено первым божественным законом о невмешательстве в социальное существование смертных.

Сочиняла на ходу. Изо всех сил старалась подбирать слова таким образом, чтобы звучало внушительно.

– Ну и, как вы сами понимаете, если будете болтать, боги тоже вмешаются. Почистят вам память. И честное слово, они не всегда делают это деликатно – могут ненароком отхапать пару лет воспоминаний. Оно вам надо? Для богов-то оно как? Годом больше, годом меньше, как пять минут прошло.

– А внешность ты как изменила? – поинтересовался принц.

В мое божественное происхождение он поверил сравнительно легко. Интересно, что ему наплел король, если Адальберту эта новость далась куда проще, чем Тарине, наблюдающей за нашей беседой с суеверным ужасом?

– Зачаровала артефакт, – не стала отпираться. – Сходила в храм к отцу и попросила наполнить его неисчерпаемой силой.

Продемонстрировала браслет на правой руке. Сдернула его и показалась в истинном облике – за вычетом стрижки. После надела обратно. Глаза принца засияли, он явно размышлял о том, как подобное можно использовать в личных целях. Как ни крути, но мой артефакт не сильно уступал монаршему. Только мой работал на чарах иллюзии, а его – и на отводе глаз, и на множественности личин.

Зачем Гром вообще подарил монарху подобную штукенцию? Все очень просто.

Нынешний монарший род весьма достойные правители, их всегда интересовало, как живет простой народ. Вот и выбирались они из замка в старой одежке, чтобы смешаться с толпой – традиция, переходящая из поколения в поколение. Но если лет пятьдесят назад это еще прокатывало, то с развитием магической иллюзорности – перестало.

Магические постеры с образом его величества на каждом углу, в точности до родинки над правой бровью – не узнать его пусть даже в лохмотьях невозможно, слишком уж лицо запоминающееся. Бедняка с такими правильными и красивыми чертами лица, как правило, и не встретишь.

Вот только прыгать вокруг правителя с поклонами и благодарностями народ не стал, пошел на хитрость. Изо всех сил старался сделать вид, что живет куда хуже, чем есть на самом деле. Было в хозяйстве с десяток кур, пара-тройка свиней и корова – но стоило величеству показаться в конце улицы, как это все прятали в сарае, на лицо надевали маску скорби и рассказывали, как наместник их обдирает с внутренними налогами.

Мы за этими развлечениями всем Верхним небом наблюдали! Но папочка вмешался – решил, что не дело так правителя обманывать.

– Да подарю я тебе этот артефакт, – не выдержав взгляда принца, произнесла я. – Когда академию закончу. Только оставь меня в покое, умоляю.

Академию я даже в самом лучшем из вариантов не закончу, а значит, и артефакт принц не получит. Не то чтобы он казался мне каким-то плохим человеком – нет. Просто из вредности.

Еще спустя минут десять мне все-таки удалось его выпроводить, стребовав клятвенное обещание, что он не станет об этом трындеть. Поклялась, что попрошу у Фикуса благословение какой-нибудь интересное, мол, дочке он точно не откажет.

Сама же размышляла о том, как бы Фикус удивился, узнав, что я его дочь. А как бы Гром удивился… хм. Хотела бы я увидеть лицо папочки, услышь он подобную новость.

– Рина, а… – вдруг начала Тари, когда я закрыла дверь за принцем. – А жизнь после смерти есть?..

– Жизнь? Нет. В ва… нашем человеческом понимании. Но есть существование на нижних уровнях Неба. Как… кхм, отдых от жизни. Это ведь непросто совсем.

– А потом?

– А потом, когда душа будет готова, она вновь начнет жизненный цикл.

– А преисподняя? Она существует? – также тихо спросила Тарина.

– Ты о том, куда грешников отправляют? – поморщилась. – Нет. Но есть Лес забвения. Там души перевоспитывают.

– А как? – с жадным интересом спросила она.

Мда, говорила я папе, что давно пора какой-нибудь справочник издать! С ответами на самые простые вопросы. Нет, храмовники что-то там издают, но большей чуши я в жизни не читала, мы со Злом в голос смеялись над некоторыми виршами.

По мнению храмовников, души грешников отправляют в огромную чугунную сковороду, чтобы целую вечность жарить их за собственные прегрешения. Мол, их страдания питают темных богов. А сами темные боги существуют лишь для того, чтобы портить людям жизнь. Ага, как же, а то им больше заняться нечем.

Впрочем, на Верхнем небе и правда нечем. Но светлые и темные нужны для равновесия, а не для борьбы друг с другом. И уж тем более не для того, чтобы облегчать или усложнять жизнь смертным.

– Показывают все грехи, которые душа совершила, разбивают на мгновения. После корректируют воспоминания с правильным посылом, чтобы отправить на нижний небесный уровень, – терпеливо ответила я. – Там люди наблюдают за своими родственниками, наслаждаются переосмыслением и готовятся к новому циклу.

Я понимала, что говорю лишнее, но… Но в то же время отчетливо осознавала, чем обусловлен интерес Тарины. В младенчестве она потеряла мать. Для людей родительская забота и участие в жизни многое значит.

Пусть свою маму я не знала, но понимала желание Тари понять чуть больше.

– А можно как-то… с ними пообщаться?

– С ними? – переспросила я.

– Ну, с душами, которые на нижнем небесном уровне, – неуверенно произнесла соседка по комнате.

Вообще, способ есть. Но стоит ли об этом знать Тарине?

– А с кем бы ты хотела пообщаться? – осторожно поинтересовалась я.