Книга Проделки богини в академии магии, страница 24 – Екатерина Верхова

Алексия чуть приподняла брови. Я продолжила:

– И вообще, я не настолько тупая и в состоянии сложить два и два. Обо всех моих выходках на Верхнем небе знала только Зло. А значит, она меня отцу и сдавала, если ты не врешь.

– Дошло наконец, – довольно произнесла Алексия, шагая внутрь. – И я тебе не врала.

Богу, в теле которого течет справедливость в чистом виде, сложно врать. Признав этот факт – лежащий на поверхности, между прочим, – я довольно быстро сопоставила все остальное.

Зачем все это Верховной, понятия не имею. Мне только предстоит с этим разобраться.

Последовала за сестрой. Мы обе очутились в темном помещении, в котором едва-едва угадывались силуэты мебели.

Как только дверь за нами закрылась, комнату тут же озарил магический свет.

– Так-так-та-а-ак, и что же тут забыла студентка фон Громс, – раздалось громогласное. – И эта юная особа?..

Перевела возмущенный взгляд на Алексию.

– Ты же говорила, что он спит пятым сном!

– Так он и спал! – не менее удивленно выдала Алексия, из воздуха извлекая блюдце и заглядывая в него. – До сих пор.

– А это?..

– Может, глюк какой… – Алексия потрясла блюдце.

Фон Латс слушал наш диалог весьма внимательно, с застывшей на губах усмешкой. Руки при этом вальяжно, даже расслабленно сложил на груди, во все позе тоже сквозила ирония. И это, признаюсь, напрягало.

– Ну, тебе ему память тереть, – почти флегматично пожала плечами я.

Может, я сейчас и не могу обратиться к божественной силе, но со мной Алексия. Что бы я там о ней ни думала, богиня она весьма талантливая.

– Ну не тебе же, – фыркнула Алексия, в три шага подходя к нежданно-негаданно нагрянувшему ректору. – Поступим хитрее.

У меня появилось какое-то смутное предчувствие – я все никак не могла понять, почему фон Латс не вопит, не пытается нас отругать, как-то помешать – просто наблюдает.

– Итак, расскажи нам… Как его? – последний вопрос был адресован мне.

– Разимус фон Латс, – услужливо подсказала я.

– Расскажи нам, Разимус фон Латс, где у тебя лежит диковинный антибожественный артефакт, а после все забудь, – произнесла Алексия.

Я ожидала чего угодно. Но только не того, что фон Латс вдруг разразится хохотом. Он мало того, что пропустил внушение Алексии мимо ушей, так еще и отреагировал… Видимо, ректорство всего за пару суток существенно повредило его ум.

– Мда, никогда бы не подумал, что собственные дочери попытаются таким тривиальным образом меня обворовать. А про антибожественный артефакт… Это вообще умора!

Прошло не больше мгновения между сказанной фразой и тем, как фон Латс превратился в… Грома. Верховного бога пантеона.

– Я не знала! Клянусь! – тут же произнесла Алексия, обращаясь ко мне.

Да поняла я, что не знала. Не стала бы сестра так перед отцом подставляться со внушением.

– С тобой мы еще поговорим, – от добродушия в его голосе у меня по спине мурашки пробежали. – Да и с тобой тоже предстоит беседа. Но с тобой – сейчас.

Повинуясь животным рефлексам, я подошла к Алексии и вцепилась в ее руку.

– Не уходи, – шепнула.

– Алексии пора, – тут же сообщил отец. С нажимом.

И аурой, уже не маскируя ее, придавил – с этим вообще спорить невозможно.

– Прости, – пискнула Алексия и растворилась в воздухе.

– Ну что, присаживайся.

Папа вальяжно устроился в ректорском кресле и рукой махнул на стул напротив. Спорить было бессмысленно, меня поймали на горячем.

– И кто тебя надоумил украсть несуществующий артефакт? Нет, погоди. Позволь, я сам догадаюсь. Неужто Верховное зло?

С этим тоже было бесполезно спорить. Я кивнула. Очередная подлянка от старшей… «подруги». Неужели я настолько фатально ошиблась на ее счет?

– Почему ты сбежала с Верховного неба?

– А зачем мне там находиться?

Накатила такая апатия, что я решила отвечать на все вопросы честно. Хуже, опять же, не будет. Я все равно планировала после сегодняшнего хаоса оставить мир людей в покое.

Отец не спешил говорить, будто обдумывал мой ответ. Еще пару недель назад он бы взвился, тут же начал орать, что богам и богиням место на Верхнем небе, но никак не на земле. Теперь молчал.

– Сколько времени ты бы еще хотела провести тут? – вдруг спросил он.

– Я и правда могу решать? – нахмурилась. Чувствовался подвох.

– Можешь. Впрочем, не отвечай… – Вдруг он пропал и тут же появился за моей спиной. Аккуратно подцепил каффу.

Я тут же ощутила, как начала дышать. Как ни крути, все это время я не только отрицала свою природу, но и блокировала ее. Теперь… отчетливо почувствовала, как каждая частичка тела наливается мощью. Гром вновь возник в ректорском кресле. Положил каффу перед собой.

– Без этого ты не убьешь свою божественную суть окончательно, – пробормотал отец. – Как только вернешься на Верхнее небе, обсудим твою инициацию в пантеоне. Тебе еще многое предстоит сделать, многому научиться, но первые шаги ты уже совершила.

Оуч… Меня не только не планируют отправлять под замок, так еще и манят пантеоном.

– Теперь можешь идти. Я не хочу мешать твоей маленькой вылазке в мир людей, – вдруг произнес он. – Сам был молодым.

– Но… – хотела поспорить, но осеклась. А с чем спорить-то? Что вообще происходит? – Спасибо.

– В будущем я попробую больше тебя слушать. Потому, если вдруг тебе есть, что сказать сейчас…

– Есть. Ты был прав, я чуть все не разрушила, – призналась я.

– И исправила, верно?

– Верно.

Разве что я не совсем понимала, что делаю.

– Мы все, каждый из богов, тысячи раз все рушили. И исправляли. А тебе еще только предстоит исправить одну кро-о-охотную деталь, – Гром подмигнул. – И у нас впереди вечность, чтобы это обсудить.

И все?.. Именно с этой мыслью я и подходила к двери ректорского кабинета.

– Латарина, – окликнул меня отец. – Я горжусь тобой.

Брови сами собой поползли вверх.

– Ты правда доказала, что можешь не только устраивать хаос, но и наводить порядок. Ты продемонстрировала благородство, когда пыталась защитить тех смертных, участниц драки, а после пожертвовала собой ради того, чтобы девушка отправилась на бал. До этого ты упорно изучала совершенно бесполезные для тебя человеческие чары, потому что не хотела отступать. О твоем влиянии на ГЗС мы, пожалуй, побеседуем с Алексией. Но здесь, пока сижу в стуле ректора, я могу с уверенностью сказать, что вы поступили верно.

Вернувшись в комнату, я обнаружила там сразу два посторонних элемента. На кровати Тари, сидя опираясь на стену, спал принц. А на моей – лежало божественное блюдце. Судя по окантовке, принадлежащее Алексии.