Книга Транссферы. «Бермудский» треугольник Вселенной, страница 30 – Алекс А. Алмистов

Расена, скрипя зубами и одаривая князя взглядом, полным ненависти и презрения, вынужден был принять его предложение. Но только лишь в той его части, которая касалась постройки задуманного князем собора. Но отнюдь не принятия веры и тем самым предательства памяти своих предков.

Его не испугала угроза неминуемой и мучительной смерти. Он был рабом, и князь в любую секунду мог его казнить. Но девушка… Она-то была не причем?! И та участь, которую ей уготовил Великий князь, была пострашнее смерти и самых бесчеловечных страданий.

Травень вовсю звенел капелью и душистым ароматом первых цветов, когда русские мастеровые и византийские зодчие под руководством Расены принялись за фундамент Десятинной церкви.

Работа шла споро и слажено. Князь был жесток и никто из бояр не смел ему перечить. Ни в выделении необходимого леса. Ни в снабжении строителей провизией. Ни в выделении подвод и лошадей…

Расена проводил на строительстве дни и ночи, с восторгом наблюдая за тем, вырастали величественные стены храма. Как они покрывались искусной росписью богомазов. Как впервые разнесся над стольным градом Киевом малиновый колокольный звон…

Когда золоченные купола Храма наконец вознеслись к небесам над стенами великого города, Расена неожиданно почувствовал себя творцом и созидателем.

Прежде это чувство никогда не посещало его. А а теперь он упивался им с искренним наслаждением и страстью.

Днем позже Расена предстал перед Великим князем в ожидании столь долгожданной для него свободы.

– Ну что ж, зодчий, – настороженно встретил его в своих покоях Великий князь. – Потешил ты меня своим мастерством и благолепным искусством.

– Я выполнил свое обещание, князь. – не обращая внимание на льстивые нотки в голосе Владимира, почтительно произнес Расена. – Теперь, выполни и ты свое. Княжеское слово – крепче булата.

– О чем это ты, зодчий? – изображая искреннее недоумение на своем лице, перебил его Владимир. – Разве я тебе что-либо обещал? О каком таком моем слове ты глаголишь?

– Ты обещал дать мне и моей возлюбленной свободу, – твердо ответил князю Расена. – Так позволь же нам покинуть твой стольный град.

– Ишь чего захотел, холоп, – с усмешкой на устах, перебил своего зодчего князь. – Подумай сам… Если я тебя отпущу, ты построишь такой же, а то и лучший храм в Новгороде, а ли в Чернигове. Ан – нет, не бывать этому. Твой талант и твоя жизнь принадлежат только мне и никому более. Такова моя, княжеская, воля.

– Но как же твое обещание, князь, – растерялся Расена. – Неужели ты откажешься от своих слов?

– Ну почему же, зодчий, – зловеще улыбаясь, произнес князь. – Если я и обещал тебе и твоей коханной свободу, то ты ее получишь! Но, я что-то не помню о том, чтобы я обещал тебе еще и сохранить жизнь. Так что выбирай. Либо то, либо другое. Либо ты продолжаешь оставаться моим холопом и дальше строить в моем городе храмы!? Либо клади свою буйную, пусть даже вольную, головушку на плаху.

– Ты меня обманул, князь, – в горячности выпалил в адрес Владимира Расена. – Нет больше веры твоему слову.

– Вот значит как. – в свою очередь разгневался Владимир. – Смуту затеял сеять, неблагодарный тать. Изволь, ты сам выбрал свою участь!

– Казнить его, – громко приказал он своим дружинникам. – А тело замуровать в одну из стен построенного храма. Навеки. Пусть тот, кто воздвиг этот великолепный символ новой веры, станет ее вечным хранителем. И еще! Немедленно пошлите к вятичам гонцов с великой вестью. Пусть все узнают о том, что гордый и непокорный потомок славного рода волхвов принял новую веру. Отказавшись при этом от своих гнусных божков и их деревянных идолов. Пусть все узнают, что это именно он построил христианский собор и получил за это в награду – свободу и мое уважение. И так должно поступить каждому, кому дорога свобода и благоденствие земли Русской. Выполняйте.

Дружинники князя поспешили немедленно выполнить его приказ и, подхватив Расену под руки, поволокли его вон из княжеских палат.

Палач уже был наготове и расторопно исполнил княжескую волю.

И прежде чем сердце бедного Расены навсегда перестало биться, гонцы Великого князя уже покинули стольный град, разнося по земле Русской хвалу и славу Великому князю Владимиру Святославовичу.

* * *

Новый мир ворвался в сознание Германа приглушенным гулом механизмов и густым тошнотворным смогом.

Это было уже девятое перевоплощение Германа. И он впервые начал испытывать чувство усталости и пресыщения бесконечным круговоротом чувств и событий.

Теперь он был ПРОСТЫМ ОБЫВАТЕЛЕМ.

Жизнь его была размеренной и безмятежной. И все потому, что Фортуна в этой его новой жизни была к нему чертовски благосклонна.

Свое детство и юность он почти не помнил. Потому что в них не было ничего примечательного и необычного.

У него была милая и отзывчивая жена. И очень красивые дети.

У него был уютный и гостеприимный дом. И много верных друзей.

У него была хорошая и, как ему казалось, достаточно интересная работа. Работа, которая позволяла ему никогда не испытывать недостатка в деньгах и приятном времяпровождении.

У него была новенькая автомашина, последней модели.

Он в собственное удовольствие занимался спортом, стараясь держать себя в форме.

Он не курил и был абсолютно равнодушен к наркотикам и алкоголю.

Каждый день он ровно в 9.00 уходил на работу, в семь часов вечера возвращался домой или вместе с друзьями посещал спортивные зрелища.

По выходным дням вместе с женой и детьми ездил на природу или гулял по родному городу.

А когда наступало лето – неизменно отправлялся, опять же вместе с семьей, туда, где ласково греет Солнце и ярко блестит золотистый песок.

И так продолжалось из года в год.

Одним словом, Геннадий Мальцев, так теперь звали Германа, уверенно и искренне считал себя счастливым человеком.

И, наверное, на самом деле все именно так и было.

По крайней мере, он сам в этом за всю свою беспечную жизнь ни разу не усомнился.

Но все изменилось бесповоротно и вдруг.

И кто бы мог подумать, что виной всему окажется маленькая газетная заметка, сухим и бесчувственным языком повествующая о делах давно минувших лет и даже столетий.

То, что это заметка вообще попалась ему на глаза, было само по себе невероятным событием. По той простой причине, что Геннадий предпочитал читать в любой газете только лишь те страницы, которые были посвящены политике, спорту и «жаренным «фактам.

Вначале Геннадий быстро пробежал заметку глазами и, не придав ей особого значения, по привычке начал листать газету дальше.

Но, какое-то странное, необъяснимое чувство заставило его оцепенеть, лихорадочно зашуршать газетой и, уже во второй раз, натолкнувшись взглядом на злосчастную заметку, облегченно вздохнуть.