Онлайн книга «Счастливчик»
|
– Товарищ полковник, по вашему приказанию гражданин Рословцев доставлен! – гаркнул в Венино ухо один из провожатых. – Что так орешь, Сидякин? – приподнялся из-за стола довольно пожилой мужчина в полковничьей форме. – Доставили, и хорошо. Свободны. А вы, товарищ, присаживайтесь. Несколько секунд Вольский разглядывал Веню, а затем нажал на кнопку на своем телефоне: – Майора Афонина ко мне. С материалами по Рословцеву. Подняв глаза, он неожиданно произнес: – Мне запала в сердце ваша песня «Маки». Я фронтовик. Принимал участие в штурме Сапун-горы. Много народа там полегло, много крови пролито… слова тоже вы написали? – Да, – скрепя сердце кивнул Веня, мысленно снимая шляпу перед Юрием Антоновым. – Разрешите, товарищ полковник? – послышалось от двери. – Проходи, Сергей. Занимай место напротив нашего замечательного гостя. Мы уже беседуем с ним. Вот, хотел у него спросить, воевал ли кто-либо из его родственников? – Мои родители погибли на фронте, – мысленно перекрестившись, ответил Ростовцев. – Наверное, вам это уже известно. – Почему вы так думаете? – Потому что у вас работа такая. – Молодец. Не догадываетесь, зачем вас позвали? – Может быть, мои родители не погибли? – дерзнул Веня. – Нам тоже этого хотелось бы, – сказал полковник, – но, увы… давай, майор. – Вениамин, – наклонился к гостю Афонин. – Вы политикой интересуетесь? – Не фанатею, но смотрю и читаю новости… – Что вы сказали? – Интересуюсь, конечно. – Вы в курсе, что сейчас происходит в Чехословакии? – Да. Там случился контрреволюционный мятеж, а войска Варшавского договора его подавили. – В целом верно. Когда вы лично узнали об этом? – Как и все, дня три назад из новостей по радио. – Тогда что вы скажете на это, – он потряс серой папкой, завязанной белым шнуром. – У меня имеются сведения, что в ночь на первое января этого года вы утверждали, что в августе в Чехословакию будут введены советские войска. – Не знаю, бред какой-то. – Но ведь вы это сказали. Есть несколько свидетелей. Мало того, вы тогда также заявили, что причиной ввода войск будет бунт. – Мы встречали Новый год, выпили. Ну, и несли всякую чепуху. Извините… – Причем тут «извините». Вы хотите сказать, что произнесли это неосознанно. Выдумали и произнесли. Так? – Думаю, что так. – Кроме того, вы там сказали, что подобное ждет Польшу в восьмидесятом году. – Не помню. – Польша действительно взбунтуется? – Не знаю, товарищ майор. Надо дождаться восьмидесятого года и проверить, – попытался пошутить Веня. – Вы еще говорили, что социалистическое содружество держится на страхе, а не на идейной основе. Вы же комсомолец. – Если это действительно имело место, то раскаиваюсь. Я так не думаю, – принялся сглаживать ситуацию Ростовцев, справедливо полагая, что нельзя допустить пристальное к себе внимание со стороны власти. – Вот что, Вениамин, – вмешался полковник, – по последнему эпизоду мы обязаны вынести вам общественное предостережение с обязательным уведомлением по месту работы, учебы и вашей комсомольской организации. Мы не станем этого делать, но взамен вы должны периодически сообщать нам о ваших мыслях, видениях и так далее. Согласны? – Согласен, – обрадовался Веня, что вроде легко отделался. – Только позвольте поинтересоваться, как часто и каким образом я буду вам это сообщать? – Скажем, один раз в квартал с вами будет встречаться наш сотрудник, который сам вас найдет. По необходимости можете и сами обращаться в любое время дня и ночи. Ваш статус по отношению к нам – доверенное лицо. Есть возражения? – Наверное, нет. – Хорошо. В данный момент вы ничего нам сообщить не желаете? – Что именно. – То, что, как вам кажется, могло бы произойти в будущем. Веня задумался. Если он вспомнит о том, что точно знает, то есть о развале СССР, о России, Украине и так далее, то, скорее всего, здесь и останется. Однако нужно о чем-то рассказать, что может случиться в скором времени. Но что? Никаких политических событий советского времени он сейчас не помнил. Чтобы это случилось, нужна или какая-либо ассоциация или… бутылка доброго вина. И тут его осенило! В последний приезд к родителям, он читал книгу «История космонавтики». Там были эпизоды, которые шокировали и врезались в память – гибель космонавтов. Сейчас же появилась реальная возможность их спасти. С Комаровым он уже опоздал. Тот разбился в апреле шестьдесят седьмого. А вот Союз одиннадцать… – Послушайте, Владимир Дмитриевич, – начал он. – То, что я вам сейчас скажу, очень важно… Полковник вышел из-за стола и сел рядом с Веней: – Давай, дорогой, давай. – Мне последнее время снится космический корабль с тремя космонавтами на борту. При посадке они погибают. Произойдет разгерметизация спусковой камеры. Это случится, – Ростовцев нарочито закрыл глаза и наморщил лоб, – в конце июня семьдесят первого года. Фамилия одного из них – Добровольский. – Лихо, – хмыкнул полковник. – Не то, что я ожидал, но все равно спасибо. Еще есть что? – Нет, это все. Посещение Литейного натолкнуло Веню на едва ли не самую главную мысль в его жизни. Он вполне серьезно начал думать о том, что все то, что с ним случилось, далеко не случайно. Кому-то это было очень нужно. Возможно, даже богу. Он послан сюда, как пророк, как Иисус Христос с великой миссией спасти людей и изменить мир в лучшую сторону. Спасение уже началось. Он был абсолютно уверен в том, что теперь никакой катастрофы с Союзом одиннадцать не произойдет. А через два месяца произошло замечательное событие – Вениамин Рословцев стал лауреатом премии Ленинского комсомола. В наградном листе было сказано, что премия присуждена за цикл произведений, воспевающих идеалы коммунизма и несущих их в массы. Конечно, всем было ясно, что Веня отмечен за песню «Дорогой мой комсомол», которая ежедневно по нескольку раз транслировало Гостелерадио СССР. Самой приятной частью в этой премии была финансовая. Лауреату полагалось ни много ни мало, а пятьдесят тысяч рублей. Благодаря этим деньгам и Игорю Крутому, Веня и Аня совершили качественный рывок в своей жизни. Они, наконец, узаконили свои отношения и переехали на постоянное место жительства в Ленинград. С жильем вопрос был решен по-советски. Помогла, как всегда, Раиса. Купли-продажи недвижимости, естественно, никакой тогда не было. Квартиру можно было только поменять. Но что можно было получить за маленькую сестрорецкую однушку? Какую-нибудь клетушку в коммуналке на окраине Питера? Да и то – вряд ли. Однако молодожены вселились в просторную двухкомнатную квартиру на Дворцовой набережной. Залогом успеха сделки послужили двадцать тысяч рублей, которые куда-то отнесла Рая. Правда, чрез пару недель, у нее появился новенький «Москвич», но все были рады и этому приобретению. И никому не пришло в голову связывать воедино два этих события. |