Онлайн книга «Дмитрий Коваль»
|
— Сними джинсы. Ира мотнула головой. — Сними. Ира… порву. Одежды в комнате нет. Почему ей снова начало казаться, что каждое слово ему дается с трудом? — Рви! — со злостью выкрикнула она и тотчас пожалела, потому что Дмитрий резко потянул её за лодыжку на себя. Успела только вскрикнуть, как оказалась рядом с мужчиной, и теперь он уже нависал над ней, зло сверкая глазами. — Провоцируешь? А говоришь, что боишься, — глухо прорычал он сквозь сжатые зубы. — Зря… Говорю же, будь послушной, и всё будет… Пока он говорил, его руки действовали. Прошлись по ногам выше, к бедрам, а там и к талии. Нашли зиппер и дернули его. Пуговица отлетела сама. Ирина завозилась, хотела брыкнуться, но её держали крепко. В её голове что-то перемкнуло, когда она услышала звук рвущейся ткани. — Я сама! Дима! Сама! Он замер. Оскалился, словно на самом деле был диким зверем, и ввинтил в неё взгляд серых глаз. Наконец-то она могла разглядеть их цвет. Сейчас они напоминали ей оружие, такие же холодные и жестокие. Не пожалеют. Но он всё же немного ослабил хватку. У Ирины мелькнула мысль ударить его ногой. Прямо в лицо. Если извернуться, возможно, и получится. Только… что дальше? Не было бы решеток, или дверь была бы не заперта на замок — это одно. А тут… Из двух зол придется выбрать меньшее. Ира выбирает знакомое. — Когда я увидела тебя у нас во дворе, — снова начала говорить она, приподнимая бедра, чтобы стянуть джинсы с ягодиц, — ты произвел на меня двоякое впечатление. С одной стороны, мне было тебя жалко. С другой, ты уже там казался опасным. Но я и предположить не могла, чем ты мне отплатишь за доброту. Ты же видишь — я не хочу. Я против и… — Замолчи. Ему не понравилось. Дернулся кадык, крылья носа затрепетали от негодования. Ирина, всхлипнув, кое-как избавилась от джинсов на бедрах. Они застряли на коленях. Пришлось опрокинуться на спину, чтобы избавиться от штанов до конца. — Почему я должна замолчать? Не по душе правда? Когда за добро платят злом? С отчаянием запустила джинсы ему в лицо. Конечно, «запустила» — сильно сказано. Попыталась кинуть. Возможно, с шортами этот номер и прокатил бы. Сталкер отбил их кулаком, медленно, предупреждающе покачав головой. Он сидел на пятках, контролируя её движения. Готовый напасть в любой момент. Ирина с горечью вспомнила, как восхищалась его ловкостью, когда он скрутил Игоря. Джинсы упали на край кровати. Ирина подалась назад. Оставшись в кофте и в кружевных трусиках, её залихорадило. А ещё взгляд Дмитрия. Он смотрел на бедра. Она их попыталась соединить, но было поздно. — Будешь меня насиловать, да, Дима? Она специально обращалась к нему по имени. Неофициально. Пыталась пробить брешь в его невозмутимости. В его отчужденности. И пробила. Он грязно выругался, после чего снова рванул её на себя, переворачивая и укладывая на живот. Сам же навис сзади. — Никто тебя не будет насиловать! Услышишь ты меня! Ирина сжала руками покрывало, вцепилась в него — не отдерешь. Она хотела выбраться из этого проклятого дома с меньшими потерями. Бороться с Дмитрием бессмысленно. Но и расслабляться, а тем более получать удовольствие, как там советуют ехидные умники, она не собиралась. Хотела запомнить. Всё. Каждую минуту. Горячее тело Коваля она чувствовала кожей. Оно приближалось… Ещё и ещё… Навалилось сверху. Не полностью, но чтобы было соприкосновение. Ирина голову так же уткнула в покрывало. Пусть… Пусть всё идет так, как должно. Если для сталкера то, что он с ней делает, не насилие — страшно подумать, что в его понимании значится изнасилованием. Прикосновение немного обветренных, шершавых губ к чувствительной точке между лопаток заставило Ирину вздрогнуть. Первый поцелуй…Потом второй… И вроде бы с нежностью, а её всю скручивало изнутри от неприятия происходящего. Чужого запаха, чужого тела. Силы, что вдавливала её в матрас. Коваль удерживал вес собственного тела одной рукой. Да, сильный, зараза, она убедилась в этом и ни один раз. Второй рукой он начал исследовать её тело. Шею, позвоночник, поясницу. И каждое прикосновение с давлением. Оставляет следы… — Девочка… Девочка… Не так хотел… Не так… Его рука остановилась на кромке трусиков. Ира замерла, её тело превратилось в одну натянутую тетиву. Ещё чуть-чуть, немного и сдетонирует. — Не бойся… Не хочу, чтобы ты меня боялась. Сам порву любого за тебя. Ира… Его губы спускались вслед за пальцами. Ирина продолжала плакать, уже беззвучно. То, что происходило в комнате, походило на театр абсурда. Пробивающаяся нежность в голосе мужчины выглядела и воспринималась куда бесчеловечнее, чем властные прикосновения рук и губ. Молчал бы! Потому что нежность резала без ножа. Душа Ирины хотела любви, защиты, а получала… Трусики спустили вниз. Не до конца. Ира попыталась вдавить бедра в матрас, сжала ягодицы, силясь не сорваться на крик. Хватит… Себе дороже. — Какая ты красивая. Он поцеловал поясницу, а потом сначала одну ягодицу, потом вторую. И всё же Ирина не выдержала. Десятки раз за прошедшие полчаса — или сколько она находилась в комнате — внушала себе, что подонок всё для себя решил, что забавляется, видя её страх и слушая её бессвязную речь. Не смогла она оставаться безучастной, как ни пыталась. Ирина изловчилась и резко перевернулась. Конечно, это он позволил, не стал её удерживать, но лежать на спине оказалось значительно лучше. Девушка вцепилась мертвой хваткой в плечи Дмитрия и потянулась за ним кверху, после чего прижалась к мужчине всем телом. Вцепилась, как кошка, обняла за шею, уткнувшись лицом в ключицу мужчины, снова невольно отметив, что градус его тела повышен. У него температура. С ним происходит что-то нехорошее. На лихорадку не похоже. Она ничего не говорила, лишь сильнее прижималась к нему. Мужчина отреагировал странно. По его крупному телу прошлась дрожь, а потом он обнял Ирину, прижав её бедра своими бедрами к кровати. — Поцелуй меня. Сама. Что-то в его голосе изменилось. Ирина не могла понять что. Он стал другим. Ирина, сама уже не осознавая, что делает, подтянулась и прижалась к его губам. Он замер. Перестал дышать. Его реакция поражала. Ирина пошла дальше. Обвела чужие губы кончиком языка, толкнулась между ними. Он сразу же впустил, усложнив задачу. Пришлось идти дальше. |