Книга Одна истинная королева. Книга 2. Созданная из тени, страница 33 – Дженнифер Бенкау

– Тебе можно совсем не начинать, – замечаю я. – Ты и так сделала предостаточно.

Наверное, в моих глазах можно прочесть, что втайне я ей очень признательна. Алис хочет, чтобы мы решали мои затруднения все вместе, – да, это в ее духе.

Она наставляет на меня восковую колбаску:

– Осторожнее с такими оскорблениями, Ваше Величество. Я ведь могу подумать, что ты говоришь серьезно.

Лиам, сидящий рядом со мной, тяжело вздыхает. Знаю, о чем он думает: его мысли отражаются во мне, как в зеркале. Хотелось бы ненадолго притвориться, мол, теперь, когда я здесь, все в полном порядке, и единственная проблема – то, что нам с Лиамом нужно заново узнать друг друга, привыкнуть. Лиам встает со скамьи, но как-то неуклюже, не похоже на него.

– Принесу нам выпить, вдруг этот вечер еще можно спасти.

Я отмахиваюсь: спасибо, мне сегодня хватит.

Не успевает Лиам дойти до стойки, как Эмма, перегнувшись через стол, касается моей руки:

– Майлин, можно тебя на минутку? Поговорим в тишине.

Я киваю и встаю из-за стола. Что-то мне не по себе. Мать Лиама встретила меня сердечно, но была молчалива, слушала мой рассказ, не задавая никаких уточняющих вопросов. Уверена, она вообще не рада моему возвращению. Да и как она может этому радоваться? Из-за меня ее сыну пришлось столько всего пережить. Накинув шубы, мы с Эммой выходим на улицу.

После задымленной таверны звенящий морозный воздух щиплет лицо. Эмма смотрит на увенчанные снегом горы, которые выделяются на фоне ночного неба.

– Даже не знаю, что сказать, – шепчет она, когда я уже собираюсь заговорить первой. – Когда Томас сообщил, что ты здесь… – она ненадолго умолкает. – Не вернись ты, было бы легче.

Молча кусаю нижнюю губу.

– Однако, – светлым от улыбки голосом продолжает Эмма, – с Лиамом не бывает легко. И в этом нет его вины. Знаешь, магия ткачей снов непредсказуема. Она пропускает целые поколения, игнорирует наследников клана одного за другим, а когда о ней совсем забывают, вдруг наносит удар. У нас с Питом нет магии, мы даже не знаем, откуда она взялась. И никак не могли помочь нашему мальчику с ней совладать. Эта магия – настоящее чудовище, Майлин, неукротимое и жестокое! Я много лет считала ее проклятьем.

По коже бегут мурашки, и зимняя ночь тут совсем ни при чем.

– Потому что Лиаму приходилось ее скрывать?

– И поэтому тоже. Но прежде всего он должен был научиться управлять магией самостоятельно, без наставника. Лиаму потребовалось много времени, чтобы заставить магию делать то, что ему нужно. И все равно она вытворяла разные вещи.

– Что именно? – шепчу я.

– Магия создает сны и иллюзии, которые выглядят очень реально. Никому и в голову не придет, что это мираж, – объясняет Эмма. – И магии все равно, на кого воздействовать.

– Даже на вас?

– Даже на Лиама. Все детишки видят дурные сны. А Лиам реагировал на них так остро, будто сам являлся их частью. Когда он был совсем маленький, мне часто казалось, что он больше не проснется и навсегда останется во снах. Сладких грезах или ужасных кошмарах. Вот что творит эта мерзкая магия. Она погребает разум под видениями, и откопать его нечеловечески тяжело.

Чувствую ком в горле. Как это невыносимо – быть не в силах помочь собственному ребенку… Зато теперь я понимаю, почему Лиам в одиночку принимает решения, которые причиняют столько боли другим. С малых лет он привык, что ему не могут помочь даже люди, которые его любят. Единственный, кто может его защитить, это он сам.

– Я вздохнула с облегчением, когда Лиам лишился магии, – из-за чувства вины голос Эммы почти срывается. – Только не рассказывай ему, пожалуйста, он не поймет и не простит. Лиам всем сердцем любит это ужасное чудовище, хотя оно принесло ему столько горя. Я никогда не могла этого постигнуть и очень обрадовалась, когда магию уничтожили. Думала, что мой сын наконец-то освободился от магии.

Я знаю, что чувствовала Эмма, и даже ее понимаю. Но эти слова неподъемной тяжестью ложатся на сердце. Может, я сама люблю чудовище. И оно куда ужаснее магии Лиама. Оно убьет меня. Я ни на секунду об этом не забываю, но порой мыслю, как фаталистка. Словно моя судьба предрешена. Только я не готова с этим смириться. Мне хочется самой решить, кто я такая.

– Летом, встретив тебя, – продолжает Эмма, – я подумала, что ты сможешь исцелить его раны. Лиам больше не был одинок. Он был счастлив.

– А затем я все испортила, – чуть слышно шепчу я.

Подойдя, Эмма берет меня за руки:

– Глупости. Ты подвергла себя огромной опасности, и я навеки твоя должница. Благодаря тебе вызволили Шеймуса.

Я отмахиваюсь. Ничего героического, про план-то мне не сказали. А знай я о нем… до сих пор не уверена, что согласилась бы рискнуть.

– Когда Лиам вернулся из дворца, – с этими словами Эмма достает платочек и прикладывает его к носу, – вернулся без тебя, но с Шеймусом и со множеством новых демонов, мне показалось, что чудовище снова овладело им.

Меня как холодной водой окатило.

– Ты имеешь в виду магию?

В моей памяти что-то зашевелилось, но я не поняла, что именно.

Эмма кивает:

– Лиам снова потерялся. Но не во снах, а за улыбкой и уверениями, что он в полном порядке. Он снова стал тем, до кого я не могла достучаться. Никто из нас этого не может. Даже Алис.

Слова Эммы меня не удивляют – они лишь причиняют мне боль. Готова поспорить, что знаю о похождениях Лиама в дворцовых подземельях гораздо больше, чем он рассказал своей семье. Я видела сны Лиама, и если в них хоть частично отражается то, что ему пришлось пережить, значит, все его заверения, мол, он в полном порядке – только личина. Защита, благодаря которой он еще держится.

– Он заслуживает лучшего, – просто заключает Эмма.

Не придумав ничего лучше, я крепко ее обнимаю. Она переводит дух.

– Мне хотелось бы пообещать, что я присмотрю за ним, – говорю я, осторожно подбирая каждое слово. – Только…

– Никто не может защитить Лиама, – перебивает меня Эмма, с печальной улыбкой вытирая глаза. – Кому, как не мне, это знать, я ведь пыталась… Но вдруг Лиаскай на такое способна?

– Не знаю.

Еще как знаю, но не хочу рушить надежды Эммы.

Смерив меня долгим взглядом, она с удивлением щурится:

– Ты что-то делаешь с людьми… Тебе об этом известно?

Понятия не имею, о чем это она, поэтому мотаю головой.

– Я собиралась поговорить не о Лиаме. А теперь стою здесь и изливаю душу. Почему?

– Может, тебе было нужно о нем рассказать.

Эмма вдруг сделалась до обидного подозрительной.

– Так о чем ты хотела поговорить, если не о Лиаме? – допытываюсь я.