Книга Магия лунного света, страница 41 – Мара Вульф

– Мне жаль, Эмма. Он не берет трубку. Если хочешь, я завтра заеду в дом священника и спрошу о нем.

Я грустно кивнула.

– Скажи ему, что я сильно по нему скучаю, хорошо? Можешь сделать это для меня?

Не отвечая на вопрос, он обнял меня.

– Все что пожелаешь, – сказал он.

Его темно-карие теплые глаза смотрели на меня, и он не задавал вопросов. Я была признательна ему за это.

Я не могла дождаться, когда он приедет из школы на следующий день. Ждала на кухне и в окно видела, как он подходит к дому. Когда он посмотрел на меня, то с сожалением покачал головой и потащил меня в мою комнату.

– Доктор Эриксон не пустил меня к нему. Он был зол и решил, что это ты меня подослала. Он сердито спросил, не хочешь ли ты еще и меня в это втянуть. Он о чем, Эмма?

– Я не могу сказать тебе, Питер. Мне жаль. Но спасибо, что ты пытался помочь.

Я сидела на кровати, одетая в любимые старые спортивные штаны и выцветшую рубашку поло, и тупо уставилась перед собой. Волосы я убрала в хвост, который вопреки моему настроению весело прыгал из стороны в сторону при каждом моем движении.

– Что-то ты какая-то унылая, – с сожалением сказал Питер. – Не могу смотреть на тебя такую. Наверняка есть какой-то выход. Хотя бы один всегда есть, – он присел на кровать рядом и успокаивающе положил руку мне на плечо. Я разочарованно покачала головой.

– Думаю, в этот раз ты ошибаешься.

Я не понимала, откуда Питер все время черпает свой оптимизм.

– Так продолжаться не может. Папа не может запереть тебя здесь навечно. Ему придется принять твои отношения с Колламом. Коллам же не людоед! – уверенно сказал он и вышел из комнаты.

Может, он и не людоед, но он точно охотится на людей. И я попалась в его сети.

Я решила искупаться и помыть голову. Я не сдамся без боя.

Я пошла в ванную комнату, набрала воды и скользнула в ванну. Какое-то время я лежала в воде, закрыв глаза и наслаждаясь теплом.

Кто-то тихо постучался в дверь.

– Это я, Амели. Можно мне войти?

– Да, конечно. – Здесь никогда нельзя было побыть в тишине.

– Я хотела увидеть тебя, – Амели показалась мне непривычно сдержанной, почти застенчивой. – Как твои дела? – нерешительно спросила она. – Мы с Питером очень за тебя переживаем.

В этой ситуации было хоть что-то хорошее. Амели и Питер стали неразлейвода. Никаких едких замечаний, сердитых взглядов или споров за последние несколько дней.

– Так себе, – у меня не было желания разговаривать.

– Ты выглядишь действительно дерь… извини, – улыбнулась Амели. – Хочешь, я помою тебе голову? – спросила она, опускаясь на край ванны. Она взяла шампунь и начала мылить мне голову. Я сидела с закрытыми глазами и наслаждалась, как она втирала пахнущий персиком шампунь в мои волосы. Амели два раза основательно вымыла мне волосы и в конце нанесла кондиционер.

– Спасибо, – сказала я, откидываясь назад.

– Эйдан был у Коллама, – вырвалось у нее.

Я округлила глаза и уставилась на нее.

– И ты только сейчас мне об этом говоришь? – сердито спросила я. – Говори уже, как у него дела?

– Парни не очень-то показывают свои чувства. Но если даже Эйдан говорит, что Коллам выглядит ужасно, можешь представить себе, как у него дела. Он не говорил много, когда узнал, что тебе нельзя выходить из дома.

Я села в ванне и притянула колени к груди. Я была готова кричать от тоски.

– Он передал Эйдану кое-что для тебя.

Она протянула мне простой кожаный чокер. На нем висело маленькое голубое сердечко, мерцающее в свете ламп ванной комнаты. Это был ограненный аквамарин.

– Очень красиво, – сказала Амели. – Такой простой и все же симпатичный. Тебе подойдет.

Я молча смотрела на подарок Коллама.

– Выходи, ты уже вся сморщилась, а вода ледяная.

В Амели снова проснулась прежняя жажда деятельности.

Я вылезла из ванны и насухо вытерлась. Амели вручила мне один из своих многочисленных лосьонов для тела и заставила им мазаться. Так как сопротивляться было бесполезно, я подчинилась. Она принесла мне свежее белье, джинсы и футболку, и после всех этих процедур я стала чувствовать себя гораздо лучше. Под конец она сняла с моей шеи серебряную цепочку моей мамы и надела чокер Коллама. Холодный камень охлаждал еще теплую после купания кожу. Я решительно обхватила сердечко рукой.

– Как дела у вас с Эйданом? – спросила я у Амели, когда мы сидели в ее комнате и слушали музыку. Мне стало совестно, что мир все время вертится вокруг меня.

– Ой, все в порядке. Правда… – она ненадолго задумалась, – иногда он действует мне на нервы.

Я удивленно посмотрела на нее.

– Он тебе еще нравится?

– Знаешь, – медленно ответила она. – Я была влюблена в него. Но когда мы стали встречаться… он совсем не такой, как я себе представляла. Он напористый и такой собственник… Кроме того, с ним невозможно вести долгий и серьезный разговор. Мне часто кажется, что он не сильно мной интересуется: я скорее для него какое-то завоевание, которым он с радостью хвастается перед всеми, – она замолчала.

Я посмотрела на нее с сочувствием. Я была так счастлива с Колламом и даже не заметила, что у Амели и Эйдана все не так гладко.

Эгоистично с моей стороны. Я притянула ее к себе, чтобы утешить. Она прислонилась головой к моему плечу и замолчала.

– У вас с Колламом что-то особенное, – сказала она спустя некоторое время. – У меня все-таки больше опыта с парнями. Только то, как он смотрит на тебя… Мне бы хотелось, чтобы и на меня однажды кто-нибудь так посмотрел.

Я задумчиво уставилась перед собой и думала о потрясающих темно-синих глазах Коллама.

– Мне надо что-то предпринять, Амели. Я не выдержу этого.

– Не знаю, как могу тебе помочь. Доктор Эриксон не подпускает к нему никого из нашей семьи. Не знаю даже, позволят ли Эйдану еще раз к нему прийти.

– Я не хочу, чтобы ты помогала мне. Я уже достаточно дел натворила в вашей семье.

Она с возмущением посмотрела на меня.

– Ты о чем говоришь? Это не наша семья. Это твоя семья, и, веришь ты или нет, все остальные думают так же.

После ужина Итан вызвал меня в свой кабинет. Он обычно уходил туда, когда суета в доме становилась для него невыносимой.

Это была маленькая комната, полная книг и старых газет. В ней стоял старый письменный стол, который казался слишком большим для этой комнаты.

– Эмма, – медленно, почти осторожно начал он. – Ты знаешь, я хочу, чтобы ты была счастлива, поэтому принятие этого решения далось мне нелегко. – Он замолчал и повернулся к окну, чтобы не пришлось смотреть на меня.