Книга 400 страниц моих желаний, страница 50 – Марина Андреева

— Кстати, с Днём Рождения, — нарушил молчание Паша.

— Спасибо, — только и смогла выдохнуть я и вновь растерялась, не зная: что говорить?

— Извини, что не смог заехать позднее, дел много… — уклончиво поясняет, а у меня аж сжимается всё внутри от обиды: не доверяет, не желает делиться.

— Знаю я о твоих делах, — не скрывая грусти, отвечаю. И тут внезапно приходит безразличие и покой. — Паш, ответь честно: зачем я тебе нужна?

Спросить прямо — нужна ли вообще — язык не повернулся, слишком страшен был возможный ответ на прямо поставленный вопрос.

В трубке опять повисает молчание. О чём он думает? Я бы многое сейчас отдала за то, чтобы видеть его лицо, понять его эмоции.

— Всё дело в Рестанге? — едва слышно уточняю.

— Нет… — выдохнул в трубку он.

Нет. Это означает, что дело не в Рестанге? Тогда в чём? Он не знает как сказать, что я ему не нужна?

На глаза наворачиваются слёзы.

— Мил… Ты мне очень дорога. Слишком… И всё вокруг будто против. То одно, то другое. Сначала ты боготворила Поля и на меня смотрела лишь как на его копию…

Как же хотелось выкрикнуть в трубку, что это не так! Но горло словно спазм перехватил и не удавалось выдавить ни звука. Да и не прав ли он?

— …потом Лена появилась. Всё одно к одному… Так завертелось…

Он говорил и говорил, а я впитывала звуки его голоса, теряя нить повествования. Осознавая только одно: я ему небезразлична!

— …и я не знал, как ты к этому отнесёшься, — уловила я его последние слова и в трубке опять повисло молчание.

Вот же, блин. И что он имел ввиду? Всё прослушала. Что отвечать? Не переспрашивать же.

— Всё нормально, — неуверенно произношу и слышу на той стороне полный облегчения вздох.

— Может тогда присоединишься? И маму возьмёшь… Вместе веселее будет.

— Да, можно, — отвечаю, по-прежнему не понимая о чём собственно речь.

— Тогда передай Ворону, что я заеду за вами в половине первого.

— Ладно, — растерянно отозвалась я, и услышала в трубке короткие гудки.

Хм… Паша решил, что мы о чём-то договорились. Понять бы ещё о чём? Он упомянул Ворона, значит тот о чём-то знает… Ах, да… Точно. Видимо имелся ввиду визит к Даше? Что-то у меня совсем мозги раскисли. Но если всё именно так, то хорошо, что он сам нас пригласил.

— Ворон! Мама! — крикнула, выходя из ванной комнаты.

— Чего кричишь? — шикнула на меня мама. — На часы смотрела? Весь дом перебудишь, суббота же, люди отдыхают.

— Ну прости, — скривила я виноватую мордашку. — Нас в гости приглашают. Ворон, тебя это тоже касается.

— Кто? Когда? Куда? — опешил леросс.

— Паша, к Даше. Он заедет за нами в половине первого.

— А как же… — мама растерянно повела рукой указывая на почти завершённые приготовления к предстоящему празднованию моего Дня Рождения. — И что это за Даша?

Я взглянула на Ворона, тот помотал головой. Ясно, мама и обновления почитать не успела, и этот партизан ей ни о чём не рассказал. Пришлось вкратце поведать историю Пашиного знакомства с хозяйкой Дружка.

— Вот же горе какое, — покачала головой мама, и тут же перевела взгляд на леросса: — Думаешь, сумеешь ей помочь?

Мне так и захотелось её встряхнуть и спросить: о чём она вообще думает?! У меня можно сказать парня уводят! А она… Или… Или это у меня так фантазия расшалилась?

— Понятия не имею, — честно признался тем временем Ворон. — Но попытаюсь.

— Так это ж нам собраться надо! — засуетилась тут же мама. — И еду с собою взять, тортик упакуем вот сюда, прямо так на блюде и положим. А салаты… Куда же, чтобы не помять слои…

— Ма-а-ам… — позвала я. — Не думаю, что там прямо все с голоду без наших салатов умрут.

— Но как же, в гости и с пустыми руками…

Пришлось повторить ей Пашкины слова из его же главы, сказанные с целью убеждения Степана, мол, не приняты эти подношения у состоятельных людей.

— Ну тогда, тогда… Тогда хотя бы тортик возьмём! Он-то домашний! Такого в магазине не купишь! — не унималась мама.

— Ладно, его возьмём, — сдалась я и тут же сменила тему: — Ты в чём пойдёшь?

— Ох! — спохватилась та, и аж на табурет плюхнулась. — Я же это… У меня волосы отросли… Покрасить надо! И это… Похудела на семь килограмм за эти дни, — смущённо признаётся, исподтишка бросая исполненный благодарности взгляд в сторону Ворона. — На мне же всё висеть будет… Новое купить негде, да и денег столько сейчас нету. Ушить надо бы… А где ж столько времени взять?!

— Можешь моё что-нибудь надеть, — предлагаю, а у неё аж глаза азартом загорелись, и она тут же метнулась в комнату перерывать мои вещи. — А ты, дружок, в каком обличие идти собрался? — обращаюсь к застывшему в коридоре лероссу, мысленно добавляя: — «Ты всё же не согласен с моей идеей?» — и с удивлением осознаю, что не могу обратиться к нему, будто о стену стучусь, чувствуя — не слышит.

— Мне, собственно, всё равно, — отозвался он на мой высказанный вслух вопрос, и я в недоумении уставилась на леросса:

— Обиделся?

— И в мыслях не было.

— Почему же закрылся?

— У всех есть личное пространство, — пожал плечами Ворон. — Почему бы и мне его не иметь? Да и тебе.

— Раньше тебя это не напрягало, — ощутив нежданно накатившую обиду, произношу.

— Раньше всё иначе было. А теперь… Я хочу побыть обычным. Попробовать, как это?

— Постой, но ты же обещал попытаться вылечить эту Дашу?

— Ну это да, не отказываюсь. А в остальном. Пойми, дело не в тебе, малышка. Тут… Тут я не могу отгородиться от всех, кроме кого-то…

— То есть мысли окружающих постоянно у тебя в голове? — ужаснулась я, с трудом представляя как можно не сойти с ума при таком положении дел.

— У кого-то врождённая защита чуть сильнее, и от них исходят лишь наиболее сильные чувства и эмоции. Но от большинства шквал мыслей, обрывочных образов, воспоминаний, желаний. Порой даже сложно понять, что из всего этого месива моё или твоё, например. Я не понимал, как устал от этого, пока не закрылся.

— Раньше ты этого не делал?

— На Рестанге всё немного иначе. Там я умудрялся отключаться от всех и слышать кого-то выборочно. Чаще тебя и брата. Тут так не получается.

— Ясно, — грустно отозвалась я.

— Это действительно сложно выносить при такой плотности населения.

— Ты ещё в городах не был, — усмехнулась я, представив его шок при виде многоэтажных, жмущихся друг к другу новостроек. — Так что ты решил? Кем будешь сегодня?

— Даркором.