Книга Спорим (не) влюблюсь, страница 39 – Кайя Сэнд

— Я не фанатка ревности, Ром. Поэтому если это попытка меня соблазнить, то провальная. Не впечатлена. Я считаю, что в паре должно быть доверие. Прекращай улыбаться! Я на тебя злая, Исаев!

— Во-первых, ты уже говоришь о нашей паре без «пока что». Сдалась, морковка? Во-вторых, поверь, это было только для меня.

Три широких шага, которые я отсчитываю, чтобы прижать Маргошу к стене. Та смотрит растерянно, медленно моргая. Она явно подобного не ожидала от меня.

Цепляю правую косичку, стягиваю тонкую резинку. Глупость, но начинаю расплетать волосы. Если сейчас не отвлеку себя, то начну что-то другое трогать. А за такое от Маргоши можно схлопотать, без вопросов.

У неё мягкие пряди, приятные. Сквозь пальцы легко скользят, оказываясь едва волнистыми после косичек. Расправляюсь с одной и принимаюсь за другую.

— И что ты делаешь, Исаев?

— Ухаживаю за тобой, морковка. Разве не понятно?

— Я и сама могу…

— Можешь помолчать и не выводить меня. На свидание с этим Дани ты не пойдёшь. Вопрос закрыт.

Говорю, стараясь звучать весело. Но понимаю, что с девушкой так говорить нельзя. Она сейчас взорвётся, уже закипает, и мне к ней ближайшую вечность не подойти.

Если не фанатка ревности, то чужой контроль тоже не примет.

— То есть… Зачем тебе куда-то с ним идти, морковка? Меня позлить?

— А тебе какое дело?

— Никакого, — очень даже какое, мою ревность с космоса заметно, всю Китайскую стену затмевает. — Но ты тратишь отведённое для меня время на другого. Нечестно.

— Хорошо, скажи, когда у меня будет свободное время.

— Не будет. Со мной двадцать четыре на семь.

Зарываюсь пальцами в рыже кудри, взбивая их. А затем притягиваю к себе Маргошу, планируя доказать, что я намного лучше гидов и Ников.

И первым делом толкаю её к кровати.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марго, улочки Парижа

— Рома, не смей!

Я задыхаюсь, верчусь в его руках. А парень только улыбается, прижимая меня к кровати. Его не берут ни мои уговоры, ни попытки вырваться. Остаётся равнодушным.

— Ну пожалуйста-а-ахах. Ну Исаев!

Давлюсь собственным смехом, когда его пальцы касаются талии и шеи, продолжая меня щекотать. Послал же мне Господь такого парня, который на кровати с девушкой занимается детской игрой.

— Ничего не знаю, — Рома сильнее сжимает, вдавливая своим весом в матрас. — Ты нарывалась, морковка. С самого начала.

— Всё-всё, обещаю, — выдавливаю сквозь истерику. — Больше не бу-у-ду.

— Да?

Парень останавливается, отдаляясь всего на сантиметр. Мы лежим поперек кровати, мои запястья прижаты к постели ладонью Ромы, пока его свободная рука покоится на талии.

— Не пойдёшь с тем гидом?

— Дани обещал мне хорошую экскурсию. Ладно-ладно, — клятвенно обещаю, видя недобрый блеск в глазах Исаева. — Никаких свиданий с Дани, честно.

Я и не собиралась, на самом деле. Но Роме этого знать не обязательно. А лишний контакт в Париже мне не помешает, если я действительно решу поступать сюда. Вот пускай Дани и побудет моим консультантом.

А то, как реагирует Исаев, рождает миллионы вопросов. Которые кусают нервы, подталкивая разные варианты. Что за показательная ревность? К чему она была?

— Вот так бы сразу, морковка. Я ведь лучше Дани, а?

Смеётся, интерпретируя слова из мультфильма про Карлсона. Скатывается в сторону, но не отпускает. Тащит к себе, пока я растираю запястья. Позволяю уложить себя на его плечо, свешивая ноги с кровати.

— Ты ужасный человек, — бью его по прессу, стараясь отомстить. — Ясно тебе?

— Легче, а то у меня теперь есть способ тебе мстить. Будешь биться — буду тебя щекотать. Рискнёшь?

— Пожалуюсь!

— И кому?

Жму плечами. Разве что Нику, но тот, догадываюсь, прекрасно знает, какой его брат. А так остаётся лишь бороться с этим парнем и находить другой способ шантажа.

— Достань конверты! — подскакиваю, усаживаясь удобнее. — Помнишь про спор? Доставай из моего портфеля конверты, с циферкой два и четыре. Давай-давай, у меня желания созрели.

— Серьёзно? И где я прокололся?

Парень с интересом рыскает внутри, пока на кровать не летят две белых бумажки. Я уже почти и забыла об этом споре. Потому что один наглый парень оказался слишком оригинальным.

— Романтическая прогулка по речке Сена, — зачитываю с удовольствием, видя, как расширяются зрачки Ромы. — Один есть.

— Ты сама хотела на них. Играешь подло, морковка.

— Ты спросил, хочу ли я. Хочу. Но это ведь был твой способ соблазнения. Так что не отверчивайся. Моё первое желание — никакой щекотки больше!

— Ладно. А что на втором листке? Ухаживания на Эйфелевой башне. Вот и всё, я выиграл.

— Поцелуи ведь тоже ухаживания!

Очень приятные, которые я, скрипя душой, не против повторить. Несколько миллионов раз. До тех пор, пока губы не опухнут и не начнут отдавать болезненной пульсацией.

— Да, но только мы договаривались на пять слов. А здесь четыре. Поэтому, фактически, ты проиграла.

Господи! Он действительно прицепился к этому? Я совсем забыла тогда о таком условии, просто записывая самые банальные вещи. Надо было добавить что-то за обнимашки, но кто знал, что мы с Ромой зайдём так далеко?

— Ну и? — спрашиваю, опуская голову.

Была рада, что обыграла Исаева. Хотя бы в нескольких моментах, парочка желаний. И пускай вариантов того, что загадать, у меня было немного, всё равно это приятное чувство.

— Завтра, до полуночи, ты мне будешь говорить на всё «да».

— Исаев!

— Поверь, ничего выходящего за рамки «шестнадцать плюс». Обещаю.

— Верить тебе — себе дороже.

— Привыкай, морковка. На сутки — ты в моём полном распоряжении.

Марго, отель