Книга Метро 2033: Крысиный король, страница 51 – Алексей Головенков

– Что же, самому такой орел в бригаде не пригодится? – хитро ухмыльнулся Лис. Что примечательно, Косому он смотрел прямо в глаза.

Чита посмотрел на командира с неменьшим интересом. Что его новоявленный дядька наплел местным? И главное – зачем?

– Скиснет он у нас, как пить дать. Только и живет разговорами о Большом метро.

– Страшно было наверху? – обратился Лис к Леониду.

– Страшно, – признался тот, а потом, под влиянием выпитого, добавил: – хотя мне все время страшно. И стреляю я плохо. Бегаю хорошо. Если надо, убежать сумею.

Лис быстро взглянул в лицо собеседника и спросил:

– А если своих надо будет прикрывать, а ты испугаешься, убежишь?

– Не убегу. – Леонид ответил с таким глубоким сожалением, будто он прямо сейчас должен был начать прикрывать каких-то «своих».

– Как так?

– Вот так, – смело бросил Чита, заметив, что уже все, сидящие за столом, заинтересовались происходящим. – Своих прикрою. Как могу, конечно, стреляю я плохо. Я уже говорил. Страшно мне бывает, это сильнее меня. Но своих не брошу. Это мое решение. Понимаешь?

– Нет. – Лис широко улыбнулся.

– Страх – он как бы сам по себе. Я его не контролирую. Но это не моя вина, не мое решение – бояться. Я думаю, предателя нельзя простить, убийство невинного или безоружного нельзя, насилие над женщиной или ребенком, над стариками тоже…

– Грех, – подтвердил Крест.

Леонид благодарно посмотрел на сталкера, икнул и потянулся за стаканом с водой. Однако Лис услужливо катнул ему по столу стакан с мутной сивухой. Чита поймал его, толком не разглядев содержимое, залпом осушил. Задержал дыхание, покраснел и взорвался сухим кашлем.

– Ты мне племяша не спаивай! – Косой дал парню воды, заставил закусить горсткой крохотных маслянистых грибочков.

– Вот… – задумчиво продолжил Чита, – это все нельзя простить, потому что это сознательные решения. А страх, это… просто страх.

– Страх запустил Катастрофу. Страх вынуждает предавать, убивать невинных или безоружных, потому что заставляет поверить, что они лишь прикидываются невинными и слишком хитры, чтобы выставить оружие напоказ. И еще страх заставит тебя убежать, бросив своих.

Лис наконец-то заглянул ему в глаза. Чита попытался бороться, сосредоточиться на горящих злостью глазах диггера. Казалось, что Лис стал выше. То ли приподнялся из-за стола, то ли тусклая лампочка под потолком бара как-то хитро высветила силуэт диггера, отбрасывая замысловатую, удлиненную тень.

Не получилось. Диггер сломал Леонида, связал его своим взглядом по рукам и ногам, высверлил ему глаза.

Парню подумалось, что на его месте должен находиться Штык. Штык, мечтающий вырваться с глухой и бесперспективной Выборгской, податься в диггеры, добыть себе честь и славу, обзавестись боевыми товарищами. Он понравился бы Лису.

– Ты прав, не выйдет из меня хорошего диггера. – Леонид потупил взгляд, ощущая, как Лис все еще прожигает его глазами, просвечивает насквозь, будто бы рентгеновский аппарат, о которых рассказывал Дед. Очень захотелось облачиться в химзу, чтобы не нахватать зловредных рентгенов от этого взгляда. – А плохим я быть не хочу.

Глаза Лиса потухли, затянулись пеленой безразличия. Чита вдруг представил, как встречается с Николаем и рассказывает эту историю, а друг хлопает его по плечу и кисло улыбается. Штык такое не простил бы. Он даже Власова не побоялся.

– Вот только меня никто не спрашивал, чего я хочу. Хочу ли я покидать дом, вылезать на поверхность, драться с зелеными. Меня никто не спросил. Было ли страшно? Да я даже обоссался в химзу, когда моего наставника убили. Но по-другому было нельзя. Я просто взял и сделал это. Потому что должен был. Потому что иначе никто бы этого не сделал. Никто…

Парень опустил взгляд, ища стакан с сивухой, и наткнулся на татуированные предплечья диггера.

– Никто, кроме нас, – добавил он, разглядывая татуировку.

– Никто, кроме нас, – задумчиво повторил Лис, вновь заглядывая ему в глаза.

Леонид не отвел взгляд. Им вдруг овладело полное безразличие. К своей участи, к происходящему вокруг, к этим диггерам со своими тараканами в голове, к грядущей войне.

– С зелеными проблем не будет, если возьму твоего парня? – Лис повернулся к Косому, который не сразу среагировал на его реплику, задумавшись о чем-то своем.

– А… нет, все пучком, ручаюсь.

– Я подумаю, – бросил Лис.

Косой кивнул Леониду, Крест подмигнул, а Леший, не стесняясь, показал сжатый кулак с оттопыренным большим пальцем. Потом они принялись пить. Сивуха лилась рекой, стаканы звенели, патроны в оплату за выпивку летели в бармена через всю комнату.

Кто-то начал петь. Исполнили траурного «Ворона». Потом затянули гимн питерскому «Зениту», а после классику – «Мой адрес не дом и не улица…» ^[2], которую пели и на Выборгской. Потом Чита, что-то вспомнив, выпросил у Косого дневник Браги. Долго листал и, найдя нужное место, с радостным восклицанием ткнул пальцем в тетрадь.

– Вот, это он придумал, очень хотел узнать твое мнение, – сказал парень Косому, – гимн сталкерам.

Все с интересом стали изучать записи. Потом принялись петь, сбиваясь, сверяясь по тетради. Песня оказалась всем по душе.

– Не кочегары мы, не плотники, – тянул разноголосый хор нестройно, но с чувством, – но сожалений горьких нет, как нет! Мы ближе к богу, чем покойники, ведь сами лезем на тот свет!

– Можно тебя? – Косой вытащил Читу из-за стола, когда сталкеры пели песню уже в седьмой раз.

– Трепал нам кудри ветер высоты, и целовал рентген слегка, но мы вернулись, потому что ты внизу нас, милая, ждала! ^[3] – хрипло пропел Леонид, выбираясь.

– У тебя проблемы? – Командир утащил его в дальний угол, где их не могли услышать. Впрочем, никому и дела до них не было. – Что ты там про зеленых нес?

– Ничего серьезного, – храбро заявил парень.

– Послушай, – встряхнул его за плечи Косой, заставляя сосредоточиться, – я тут тебе будущее устроил. Ты меня не просил, конечно, но я это сделал. Понравился ты мне. Если у тебя проблемы – скажи, не поздно все отменить. Лис потом с тебя три шкуры спустит, если ты, к примеру, зеленых к нему приведешь.

– Я и так не останусь, – сказал Леонид, – не могу. Мне надо на Адмиралтейскую.

– Вот как… Что же ты раньше не сказал? Тут недавно челноки были с Адмиралтейской. Я одному из них свой «Питон» продал.

– Чего это вдруг? – удивился Чита.

– Сдуру. – Косой пьяно икнул. – Сам подставился. Пили вместе, челноку кольт шибко понравился. Такую цену предложил, что отказаться – вообще не вариант. Так что останется мой «Питон» в Большом Метро. Может, кому службу сослужит. Блин, ты тему не переводи. У тебя проблемы?