Онлайн книга «Кадры решают все»
Кажется, учительницу Таню надо воспринимать высокодуховным и положительным персонажем, потому что она не поддалась на гнусные провокации хирурга Миши и сохранила свою душу в неприкосновенности, гордая и самостоятельная женщина. Но ведь если посмотреть внимательнее, она хотела быть хозяйкой Миши, управлять и руководить этим недалеким скотом, спасать его от него же самого, а роль спутницы жизни представлялась ей слишком унизительной. Короче говоря, этот популярный фильм содержит гораздо более вредные высказывания, чем соломатинская заумь, а про другие любимые народом картины даже думать не хочется, чтобы в них не разочаровываться. Тут внезапно кто-то взял Ирину под локоток, и размышления ее прервались. – Ой! – вскрикнула она. – Это вы, Вера Ивановна! – Напугала? – адвокат перевела дух и поправила растрепавшуюся от спешки челку. – Есть немножко. – Простите. Провожу вас до метро? – Вера Ивановна, я очень рада вас видеть, но сами понимаете… Адвокат вздохнула. – Тем более дело групповое, а согласия между подсудимыми, как я понимаю, нет. Не дай бог, потом Келлер еще заявит, что ваш подзащитный избежал ответственности из-за наших с вами личных отношений, и потребует пересмотра дела. – А он может. – Еще как. – Гнида редкой силы. – Но до метро-то ладно, можно, – подмигнула Ирина, – пойдемте, пока никто не видит. Вера Ивановна взяла Ирину под руку, и они быстро зашагали по улице, залитой бледным вечерним солнцем. – Ах, Вера Ивановна, как же я рада вас встретить! – повторила Ирина. – Знаете что, как кончится процесс, приезжайте к нам на дачу. Я помню, вы любите в лес ходить… – Что есть, то есть. Только сейчас там пока еще собирать нечего. Ирина вздохнула: – Боюсь, Вера Ивановна, мы с этим делом так застрянем, что когда вынесем приговор, уже грибы отойдут. – А, за это не волнуйтесь. Дело простое, как три копейки. Быстро разберетесь. – Вот как? – Ну да. Не буду говорить, чтобы не лишать вас непосредственности восприятия, но там все ясно как день. Главная интрига – кто их заложил, – Вера Ивановна засмеялась, – единственная загадка во всем этом компоте. – И какие версии? – Как обычно. Малюков уверен, что не выдержали нервы у супруги моего подзащитного. Она усердно делает карьеру в обкоме, а сами понимаете, муж-уголовник для партийного работника это все равно что камень на шее утопленника. Мигом утащит на дно, вот она и решила быстренько перерезать эту веревку. Ирина пожала плечами: – Тогда она сделала бы это открыто. С чувством, так сказать, с толком и с пафосом. – Нет, сейчас-то, конечно, она открещивается от своего супруга на всех углах, но начала уже после того, как его взяли под стражу. Нет, эта дама сначала развелась бы официально, а потом заложила. Лично я вместе с прогрессивной общественностью придерживаюсь мнения, что это дело рук молодой любовницы Соломатина, которую он бросил одну с ребенком. – Дешевая мелодрама какая-то, – поморщилась Ирина. – Так-то оно так, но обычно чем дешевле, тем ближе к правде. Ирина промолчала. Все давно прошло, отболело, отсохло, она осознала и раскаялась, но все равно сердце противно сжимается каждый раз, когда речь заходит о любовницах женатых мужчин. Она давно покончила с этими унизительными отношениями, но память о них иногда просыпается и ноет, как старая рана. – Или жена, если уж совсем дешево, – улыбнулась Вера Ивановна, – решила отомстить мужу за измены. – А вот это как раз недешево выходит. Конфискацию имущества еще никто не отменял. – И то правда. – Вера Ивановна, думаю, все гораздо проще, – до метро осталось около ста метров, и Ирина на ходу принялась искать в сумочке пятачок, чтобы спутница поняла, что она торопится, и не стала задерживать ее праздными разговорами, – нравится нам это или нет, но на киностудии, как на любом производстве, есть сексоты. Кто-то из них добросовестно следил за товарищами, а потом добросовестно доложил, вот и вся механика. – Наверное, вы правы, но это так скучно, – улыбнулась Вера Ивановна, – месть обманутой любовницы гораздо интереснее. Ирина только руками развела. * * * Судьба ее висела на волоске, так что думать о таинственном Рымареве было совершенно некогда. Данилку брали в ясельки с сентября, а пока самое время закрепиться в театре. Начинается время гастролей, куда она, к сожалению, не поедет из-за сына, но хотя бы знать, к чему готовиться в новом сезоне. Игорь сказал, что в кино ей дорога закрыта из-за того, что все считают ее стукачкой, а вдруг в театре художественный руководитель был с ней груб тоже из-за этого? Настя вздохнула. Слухи разносятся быстро, особенно на тему кто с кем спит и кто куда доносит. Решив прояснить ситуацию, она собралась в театр. На этот раз оделась, наоборот, как можно скромнее, все-таки театр детский, надо выглядеть прилично. Она побоялась спускаться с Данилкой в метро, поехала на автобусе и в результате едва не разминулась с худруком, который, когда Настя подошла, уже запирал свой кабинет, чтобы идти обедать. «Все-таки какие разные люди, – подумала Настя, оглядев его щуплую фигурку в джинсах фабрики „Салют“ и пестрой ковбойке. – Игорь и на вид настоящий художник, а этот… Правильно Лариса говорит, с такой рожей надо в колхозной бухгалтерии сидеть, трудодни на счетах пересчитывать». – О, Астахова, привет! – сказал худрук миролюбиво и склонился к Данилке. – А это что у нас за юный зритель? Или артист? Данилка подпрыгнул у нее на руках и потянулся к роговым очкам худрука. Настя быстро отступила, чтобы он не успел их схватить и швырнуть на пол. – Ничего-ничего. Ты ко мне? Ну давай, зайди, поговорим. Он снова повернул ключ в замке и пригласил ее в кабинет, приятно прохладный после автобусной духоты. Настя села, и Данилка у нее на руках немедленно замолотил ладошкой о столешницу, приговаривая что-то деловито и воодушевленно. – Смотри-ка, настоящий начальник, – улыбнулся худрук, – далеко пойдет. Так ты что хотела, Астахова? – Узнать о своих перспективах, – буркнула она. – Хорошие перспективы, не волнуйся. Молодая, красивая, талантливая, чего тебе еще? – Роль нормальную, – буркнула она. – Будет, не волнуйся. Все придет со временем. – Вы специально, что ли, не хотите? – выпалила она. – Астахова-Астахова, что за детский сад? – Худрук невозмутимо покачал головой: – Пришла, требуешь, ногами еще потопай. Ты, Анастасия, пойми одну простую вещь. Никто не против тебя. |