Книга Небо в Океане, страница 50 – Ольга Заушицына

— О, узнаю свою дочь! — рассмеялась Лариса Сергеевна, а Михаил Петрович осуждающее посмотрел на Тину.

— Что ты мелешь, идиотина? — зашипела Киру на ухо рассерженная Валька, поражаясь тупости своего подставного жениха.

— Ты обещала не оскорблять меня! — зашипел в ответ рыжий.

— Я не оскорбляю, а ставлю диагноз! Как доктор! — парировала Руднева.

— Не волнуйся, детка. В доктора мы еще поиграем, — ехидно ответил в полный голос Кир, позабыв о Валькиной родне, что увлеченно наблюдала за ними.

— Кхм. кхм… - закашлялся дядя Миша, заслышав последнюю реплику зятя.

— А давайте выпьем за медицину! — махом подключился дядя Боря, одаряя Тину сальной усмешкой. — Ты кстати, Кирилл, почему не пьешь? Ты что, нас не уважаешь? — грозно насупил он брови.

— Уважаю, — сквозь зубы процедил Кир, пытаясь отцепить от себя когтистую руку Рудневой. — Просто я за рулем.

— Так вы же у нас остаетесь, — обрел, наконец, голос Михаил Петрович. — Лариса вам комнату приготовила.

— Какую комнату? — испуганно спросила Тина, позабыв о ноге Кира.

— Твою спальню, — ответила её мать, — правда, там кровать небольшая, но вы, думаю, поместитесь.

— Поместимся, — с улыбкой ответил Кир, опрокидывая рюмку коньяка, чем заслужил очередной поток ругательств от Тины, хоть и мысленный, но подкрепленный новыми увечьями его левой ноги.

***

— А вот тетя Маша Ритку с её женихом в одну комнату не селила! — заявила Тина матери, как только они остались наедине в небольшой уютной кухоньке. — И вообще, как же бабушкино: «Без кольца — постель не делят»?! Вас что, по-разному воспитывали?!

— Тина, хватит тебе! — со смехом ответила ей мама. — Во-первых, у тети Маши дом больше, чем у нас.

— А я вам давно говорила: продайте эту хибару и купите что-то нормальное!

— Во-вторых, — проигнорировала Лариса Сергеевна высказывание дочери, — бабушкины принципы давно устарели. Я же все понимаю, — она улыбнулась Тине, передавая той чистые тарелки, изъятые из посудомойки, — видела, как вы в коридоре целовались.

«Черт бы побрал этого извращугу с его гадскими условиями!» — в тысячный раз прокляла Руднева Кира, раскладывая посуду по полках.

— Ну, если хочешь, можешь в одной комнате с Лидой поспать, а Кирилл пусть с Вовкой ночует, — предложила компромиссный вариант дочери Лариса Сергеевна, видя недовольство у той на лице.

— С Гнидой?! Да ни за что! — запротестовала Тина. — Я лучше с ду… — она осеклась, вспомнив, что нормальные невесты своих женихов, как бы, не обзывают, и ляпнула первое, что пришло в голову: — душечкой своим посплю.

— Не называй так Лиду! — упрекнула её Лариса Сергеевна, выглядывая в коридор. — Ладно, иди давай в душ, Вовка уже вышел, — заметила она белобрысую голову паренька.

— И у этих людей три ресторана! — возмутилась Тина, уходя. — Лучше бы нормальный дом купили! А то все «дорого, как память» и «мы тут привыкли»! К коробке тоже некоторые привыкают!

— Вот внуков нарожаешь и купим, — весело ответила ей вслед мама.

— Не дождетесь! — грозно крикнула Тина, скрываясь из виду.

Благодаря дяде Боре, что постоянно настукивал в дверь ванной и спрашивал, когда же она выйдет, Тина ворвалась в свою комнату разъяренная, как стадо быков, жаждущих затоптать мельтешащего перед глазами тореадора. На роль тореадора, за неимением остальных кандидатов, был избран рыжий баран.

— Ты чего разлегся?! — с порога наехала на него Валька.

Кир, игравший в очередную игрушку на своем телефоне, с комфортом устроившись Валькином ложе, застеленным светло-коричневым покрывалом, только хмыкнул, не став утруждать себя в полноценном ответе. Три рюмки коньяка, выпитые за столом с Михаилом Петровичем (под конец застолья он заставил Кира называть его «папой») все еще бурлили в крови парня, даря приятную расслабленность, и воевать со своей новоявленной невестой ему сейчас было просто лень.

Но Тина, в отличие от Кирилла, была абсолютно трезвой и злой.

— Пошел вон с моей постели! — прогремела она, нависая над кроватью. — Ты спишь на полу!

— Не-а, — ответил Кир, все так же метая птицами в игре, и предостерегающе добавил, предвидя развитие конфликта: — И никаких оскорблений, иначе расскажу! Щипать и бить тоже не советую!

— Ну и подавись! — гаркнула Тина, осознавая собственное бессилие.

Не обращая никакого внимания на рыжего, она демонстративно забрала одну из подушек, что лежали под его головой и, скрепя зубами, стянула с постели то самое покрывало вместе с одеялом.

— Ты чего? — удивился Кир, наблюдая за мечущейся по комнате Рудневой. Девушка, шепча себе под нос какие-то ругательства, что-то мастерила на полу.

— Ничего! — резко ответила та, бросая подушку на пол и кляня рыжего на чем свет стоит.

«Это он во всем виноват!» — её злость медленно перерастала в отчаянье, а на глазах порывались показаться слёзы обиды. Валька, вообще-то, редко плакала, считая это привилегией слабохарактерных тюфяков. Однако, она была не куском камня, а человеком. Сильным, смелым, где-то бесстрашным, но человеком, который как многие другие, был подвержен душевным терзаниям, ощущал бессилие и безвыходность и просто уставал. Вот и Тина устала. А застывшие на ресницах слезы были лишь последствием её морального истощения. Слишком уж эмоциональным выдался этот день.

Подавив судорожный вздох, и быстро скинув халат, Тина ловко юркнула под покрывало, устраиваясь на своем самодельном ложе.

— Если тронешь меня хоть пальцем — убью! — голос у девушки звучал непривычно сдавленно, раня своим треском.

«Плачет?!» — удивился Кир, и, поддавшись уже знакомому чувству, подорвался с кровати, присаживаясь на корточки возле Тины, что лежала лицом к стене.

— Эй, — ткнул он её в плечо. На языке крутились разные слова, но все они ему сейчас казались нелепыми и глупыми.

— Ты что, глухой?! Я же сказала, что убью! — уткнувшись лицом в подушку, ответила разноцветная.

— Мы же договаривались не оскорблять!

— Это не оскорбление, а обещание!

— Иди в кровать, — Кир нежно провел ладонью по её плечу, — я здесь лягу.

— Не хочу! — заупрямилась Тина. Еще не хватало демонстрировать свою слабость перед нищебродом! — Мне и тут хорошо!

— Раз хорошо, — произнес парень, ложась рядом с Рудневой, — тогда и я здесь посплю!

— Ну, какой же ты дурак! Настоящий придурок… — давя всхлипы, перечисляла все невысказанные ругательства девушка.

— Тихо-тихо, — Кир притянул Тину к себе, кутая в объятия, — все пройдет, — он прижался губами к её затылку, вдыхая носом аромат фруктового шампуня. Странное чувство разрасталось в его груди, слишком щемящее и ломкое, но в то же время сильное и захватывающее.