Онлайн книга «Небо в Океане»
|
— Вашим родительницам, похоже, тоже нравится, — довольно хмыкнул дядя, кивнув на тетю Ларису с мамой, что в это время гуляли вдоль стен, рассматривая акварельные пейзажи местных художников. — Не будь идиоткой, Лебедева, эта падаль просто тебя кинула! — ответила на ранее озвученный вопрос Тина, безжалостно раня своей правдой. — Не смей так называть его! — закричала, не видя её лица из-за подступивших слез. — Не смей! — я подскочила со стула, устремляясь в сторону улицы, плакать посреди ресторана не хотелось. Плакать вообще не хотелось, но слезам не нужно было мое позволение. — Не надо, Тина, — услышала за спиной мамин голос, — пусть идет. От этого «жалостливого» тона с губ слетел нервный смешок. Они говорили так, будто я была чем-то больна! Будто стоит всего лишь пропить курс антибиотиков и все пройдет! Но антибиотики не лечат от любви, ничто не лечит. Раскаленный воздух показался холодным из-за слез, а спустя мгновение внутри все тоже похолодело. «Я схожу с ума», — подумала, услышав знакомый смех. Этот смех я бы узнала из тысячи. — Ладно-ладно, сдаюсь! — воскликнул он, и я, как зачарованная, пошла за его голосом. Легко ступая по словам. «Он тебя просто просто кинул», — всплыли в памяти недавние слова Рудневой. А сердце проткнуло тонкой иголкой понимания. Он был здесь, сидел за столиком на летней террасе ресторана, в одной из беседок, обтянутой розовой тюлю, и улыбался. Пока я плакала, он сидел и улыбался ей! — Кукла, — неосознанно прошептали губы, а глаза жадно изучали знакомую девушку с длинными, светлыми волосами. Она сидела почти вплотную к нему — их плечи соприкасались, а сцепленные в замок руки лежали на белой скатерти. Мне захотелось разорвать эти руки, разжать один за другим пальцы, чтобы она не смела прикасаться к нему! Но вместо этого я стояла на месте. Стояла, наблюдая, как самый дорогой человек в мире предает меня, вздрагивая от точных уколов, что в этот миг пронзали мое сердце. Вот он улыбается ей счастливо, открыто — иголка. Вот она склоняется к нему, задевая кожу губами — иголка. Он знакомо проводит пальцами по её скуле, что-то шепча ей в губы — иголка, иголка, иголка. Они целуются — бесчисленное количество иголок… Хотелось не видеть всего этого. Хотелось уйти, сбежать, исчезнуть из этого мира, но я по-прежнему стояла, широко открыв глаза, чтобы ничего не пропустить. Чтобы запомнить… — Рита, не надо, — обзор заслонила мужская грудь, обтянутая белой футболкой. Я подняла голову, встречаясь с болотными глазами, что с беспокойством смотрели на меня. — Ник? — неуверенно спросила, разглядывая парня. Вместо знакомых красных дред на голове у музыканта красовался короткий ёжик темных волос. — Не надо им мешать, Рита, — почти по слогам повторил парень. — А что, есть чему мешать? — я криво ухмыльнулась, боль во мне сменилась яростью. «Он знал! Они все знали!» — Понимаешь, просто Снежана… «Значит, Снежана», — хмыкнула, отметив, что это имя девушке как нельзя подходит. Она действительно напоминала Снежную королеву — холодную, изящную, сделанную из бесцветного льда. Меня так и тянуло разбить этот лёд. Раскрошить его на маленькие осколки. Превратить в снежную пыль! Ник говорил, бурно жестикулируя руками, что-то втолковывая о шансе, что выпадает раз в тысячелетие; о шоу, что крутили на первом канале; о каком-то продюсере…но я его не слышала. Немного отклонившись вправо я, с каким-то истинным мазохизмом, опять разглядывала светловолосую парочку, фиксируя каждый жест. — У вас бы все равно ничего не получилось, — произнес парень, возвращая меня в действительность. — Что? — еле слышно промолвила, осипшим голосом. — Просто Лекс, — Ник весело хмыкнул, — он любит поиграть. — Что? — опять спросила, не понимая, о чем речь. — Нууу, выбирает одну тел…девушку и провоцирует. — В смысле? — Ждет пока цып…девушка все сделает сама, — Ник красноречиво поиграл бровями. — Сама, — повторила за парнем. В мыслях пронесся ворох воспоминаний, а взгляд постепенно наполнился пониманием… — И мной играл? — жестко спросила я, ощущая новую порцию иголок в своем сердце. Вместо ответа парень неопределенно пожал плечами, но мне не нужны были слова. Я и без них все прекрасно понимала…Все эти цитаты на фото, фразочки про «блаженство», песни под окном — игра. Все его «люблю», «моя Маргарита», «малышка» — игра. Все касанья, объятия, поцелуи — игра. Мерзкая, лживая игра! «Интересно, хоть что-то было правдой?» — в горле пересохло, а на губах появился землистый привкус смерти, — любовь во мне умирала, и я умирала вместе с ней. Глаза опять встретились с обеспокоенным болотистым взглядом. Ник хотел положить мне руку на плечо, но я увернулась. «Лжецы! Они все чертовы лжецы!» — от понимания этого внутри все скрутило болезненным узлом. Да они все со мной играли! Улыбались мне, шутили, зная, что он… — А вы, значит, все были в курсе?! Наблюдали за бесплатным шоу, да? «Я их друзьями считала! Друзьями!» Ник замолчал, спрятав глаза, а ярость накрыла меня с головой, унося в свою бездну. — Может, еще ставки делали?! Спорили на глупую девчонку?! — Рита, это… Красный след от пощечины расцвел на гладко выбритой щеке парня. В беседке в этот же миг что-то громко звякнуло, и я незамедлительно посмотрела туда. «Смотрит», — усмехнулась про себя, разглядывая незнакомца с голубыми глазами, в которых открыто скользил страх и жалость? «Вот только не надо меня жалеть!» — Можешь передать «зрителям», что он сорвал главный приз, — выплюнула в лицо Нику, кивком головы указав на Лекса. И, пока слезы не полились из меня новым потоком, быстро пошла в сторону выхода. — Рита! — окликнул меня знакомый голос, заставляя идти еще быстрее. — Что ты ей сказал? — почти прорычал он. — Саша, что случилось? — раздался высокий голос, что, по-видимому, принадлежал Снежане. — Сделал то, на что у тебя духу не хватило! — одновременно с девицей выкрикнул Ник. «Сделал! Я такой «доброты» во век не забуду! Предатель!» Глухой звук удара и вскрик блондинки, заставили содрогнуться, но оборачиваться я не стала, чувствуя, что, если обернусь, сил уйти от него уже точно не будет. — Никогда не прощу! — прорычала сквозь зубы, по щекам текли горячие слезы, а перед глазами стояла картинка, где он её целует. Это почему-то было больнее того понимания, что меня просто использовали. |