Онлайн книга «Самая плохая адептка»
Но тогда при чем здесь смотритель магических животных? Вопрос отпал сам собой, когда мы приблизились к коттеджу. Ректор Тори стоял, облокотившись на перила, и прикрывал ладонью глаза, а на постаменте у крыльца вместо вазона с цветами… восседала Матюша. Вид у горгульи был довольный, она исподтишка и даже как-то кокетливо косилась на Амадора Тори, а в лапе сжимала… мой флакон с симпатическим зельем. Совершенно пустой! Я покачнулась, ректор Тори бросил на меня мрачный взгляд и указал на зверя: – Как ваше животное оказалось возле моего коттеджа, адептка Комарек? – Так это… Вжих – и оказалось, – заикаясь, объяснила я. Лер Костюшко предусмотрительно побежал за помощью к декану Матеушу, не желая принимать участие в допросе несчастной адептки. А может, решил, что одному меня перед ректором не отстоять. – Какой «вжих»?! – рыкнул Амадор Тори, приближаясь ко мне. – Ну какой «вжих»?! Вокруг парка установлен магический контур! Я не стала напоминать про трансферальный перенос, нам еще со змеелисицей в хранилище сегодня проникать. Лишь промямлила, что животное магическое, до конца не изучено, вот и придумало выход. – И почему же этот выход оказался у моего крыльца? – прищурился ректор. – Признавайтесь, адептка Комарек, это вы подговорили зверя? – Я?! – искренне возмутилась. Было, однако, обидно. Ничего же не сделала – и вот опять виновата! Не стала намекать ректору, что если бы подговорила я, то придумала бы что-то более оригинальное, нежели горгулья вместо вазона. – Тогда зачем он здесь? – строго спросил лер Тори, указывая на зверя. – И что держит в руках? – Она, – поправила я собеседника. – А что держит? Откуда же мне знать, нашла какой-то пузырек. Я бочком приблизилась к Матюше и попыталась забрать флакон, но вредная зверюга вновь переместилась. Вжих – и оказалась возле ректора. – Боги! – простонал Амадор Тори. – Да уйди ты! – У-у-у! – Матюша обиженно отвернулась. Я судорожно пыталась сообразить: даже если горгулья выпила мое симпатическое зелье, то на нее оно не могло подействовать. Ведь не могло? Что там говорила лира Эндрю? Только я и ректор. Или… Зверь-то магический, до конца не изучен, на него зелье подействовало как-то не так. И горгулья воспылала к ректору чувствами… – Ой! – тихонько взвизгнула я. – Вижу, пузырек вы наконец-то узнали! Признавайтесь, что сотворили на этот раз? Я попятилась от дома, Амадор Тори наступал, а Матюша кралась за нами. – Немедленно рассказывайте! – приказал ректор. – Иначе я вас отчислю! – А если я вам расскажу, вы меня тоже отчислите, – возразила я и попыталась спрятаться за дерево. Раздался «вжих», и сильные лапы подтолкнули меня вперед, прямо в ректорские объятия. Вот ведь… предательница! – Я вам обещаю, – процедил сквозь зубы ректор, крепко сжав мои плечи, – что не отчислю за правду. Ну?! – Ы-ы-ы! – Матюша переводила взгляд с меня на ректора и довольно улыбалась. – На место! – рыкнул Амадор Тори, указав горгулье на постамент и подстегнув ее бытовой магией. Сопротивляясь и размахивая лапами, Матюша все же угнездилась на возвышении, сев в излюбленной позе. – Адептка Комарек! Я жду! – Я… я приготовила симпатическое зелье… с «охмурилисом»… – едва слышно произнесла я. – Для горгулия? – Что вы! Для вас, – призналась упавшим голосом. – Чтобы вы почувствовали ко мне легкую мимолетную симпатию, когда решитесь выгнать из академии. И передумали убивать… Брр… в смысле устранять! Я говорила путано, но собеседник общий смысл ухватил. – Мда-а… – протянул он, с интересом изучая меня. – Приворотное зелье, чтобы выйти за меня замуж, мне подливали. Отворотное – тоже подсыпали. Но мимолетно охмурить, чтобы задержаться в академии, – это что-то новенькое! – А чему вы удивляетесь? – всхлипнула я. – Вы с самого первого дня меня невзлюбили! Предвзято относитесь, угрожаете выгнать, орете… – Я не ору! – рыкнул ректор, а я шмыгнула носом: «Вот видите!» – Да потому что с самого первого дня вы стали моим… – Кошмаром, – услужливо подсказала я. – Вы самая… – Плохая адептка, – вновь добавила я. – Так, давайте успокоимся! – Ректор Тори отпустил меня и принялся нервно расхаживать по поляне возле дома, а мы с Матюшей внимательно следили за его перемещениями. – Будем действовать разумно. Мы с горгульей одновременно кивнули, соглашаясь, а Амадор Тори достал из кармана знакомые красные пилюли, тот самый королевский антидот. Одну зачем-то принял сам, другую протянул Матюше. Горгулья подарку обрадовалась и запихнула лекарство в рот. Но, поморщившись, тут же выплюнула на траву и обиженно насупилась. – Еще раз все проясним… – тяжело вздохнул глава академии и покосился на меня: – Как зелье попало к зверю? – Она его стащила у меня из кармана, – призналась я. – В нем капелька ванили, а как оказалось, это любимое лакомство горгульи. С ним даже сахарок делают… – Без подробностей! По существу, – осек меня ректор. – Вопрос второй. Почему зелье подействовало на горгулью? Ведь только на вас и на меня… – Да-да. Вы и я! Мимолетная симпатия, как дуновение ветерка… Между прочим, законом не запрещено! – Но как в эту схему вписалась горгулья? Получается, вы опять что-то перемудрили с рецептурой? – Ректор вперил в меня недовольный взгляд, поправляя лиловую прядь, которую королевский антидот так и не устранил. – Адептка Комарек, делайте что хотите, но верните зверя обратно в клеть! И чтобы он… она на меня так не смотрела! – Как – так? – переспросила я и перевела взгляд на горгулью. Матюша плотоядно облизнулась и оскалилась в улыбке, обнажив крупные редкие зубы. Хотя улыбкой это трудно назвать. – Вот именно так! – прошипел лер Тори и вновь начал на меня наступать. Хорошо в этот момент к коттеджу подоспели смотритель с деканом. Иначе не знаю, чем бы закончилась наша беседа. – Лер Матеуш, мне нужно ненадолго отлучиться, – важно произнес Амадор Тори. – Прошу вас, разберитесь с адепткой Комарек. Она вам все расскажет. Все! Вы слышите, адептка? – И ректор бросил на меня грозный взгляд. Я закивала, а он обратился к смотрителю: – Лер Костюшко, постарайтесь убедить зверя отправиться обратно в зоосад. Ректор Тори торопливо прошел по тропинке вперед, а у меня сложилось впечатление, что никуда ему отлучаться не надо. Он решил попросту сбежать! Но на этом мои злоключения не закончились. Ректор обернулся, словно что-то вспомнил: – Вам, адептка Комарек, я объявляю второй выговор! |