Книга 30 дней моей мести, страница 61 – Ирина Муравская

― Я опять вижу твои зубы мудрости, ― мрачно заметил Кирилл.

― И что? Стрёмно?

― Неприятно. Убери оскал, ― её вдруг начали… нюхать.

― Что пытаешься найти?

― Что-нибудь, ― не слушая возмущённых воплей Матвеевой задрали голову, вглядываясь в зрачки.

― Травку? Дебил, я тебе кто, наркоман? Это мятная жвачка.

― Выплюнь… ― ей под нос сунули ладонь. Ульяна послушно раскрыла рот, дожидаясь пока жевательная резинка скатится по языку.

― Сплошное расточительство, ― вздохнула она, наблюдая, как та улетает в мусорку.

Кирилл снова склонился над ней. Такой сурьёзный, кто бы подумал.

― А теперь рассказывай, что за хрень?

― Да ты о чём? ― роль дуры удавалась Матвеевой безупречно. Как бы не привыкнуть.

― Кого ты изображала?

― Как кого? Одну из твоих девушек. Они же всё у тебя пришибленные.

― Не до такой степени.

― Ну не скажи… Если здесь, ― движение кисти возле губ. ― Налепить пельмень. Здесь, ― у лица словно паутину сняли. ― Немного вытянуть, а тут, ― вокруг груди обвели ореол работы. ― Два буйка налепить вообще один в один выйдет.

Кометов заинтересованно откинулся на спинку.

― Это такое проявление ревности?

― Пф-ф-ф…

― То есть, да?

― То есть, я тебя умоляю. Чистый троллинг. Хотел девушку, получай. Смотри только, чтоб краснеть потом за неё не пришлось.

― И зачем?

― Ты глухой. Говорю же…

― Это продолжение мести или какая-то проверка?

― А тебе как больше нравится?

― Я рад тебя видеть. На остальное плевать. Хоть взорви всю киностудию.

Вот зараза. Умеет смутить. Женские пальцы стиснули пластмассу, норовя разломать тонкие дужки очков.

― Я могу так каждый раз какую-нибудь фигню творить, ― пригрозила она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Ради бога.

― И нести несусветную чушь.

Кометов жестом дал ей полный карт-бланш.

― Хочешь, прямо сейчас выкладывай видео с моим неглиже. Вместе поржём над комментами.

― Я его удалила.

― Не удалила.

― Ну… может и не удалила, ― Ульяна, вытянув губы трубочкой, многозначительно закатила глаза, разглядывая потолочные споты. ― Ой… ― это уже относилось к тому, что Кирилл, скрипнув металлическими ножками стула, переместился на постель, затаскивая её на себя.

― Заделать тебе что ли ребенка. Чтоб привязать к себе.

Офигенный поворот.

― Спасибо, не стоит. В мои планы не входит становиться матерью-одиночкой.

― Матерью-одиночкой? ― мужские руки вжали её в себя, обхватив сзади. ― Мне шанса вообще не даёшь? ― он повернул её лицо так, чтобы их глаза встретились. ― Давай начистоту, без лукавства…

В закрытую дверь трейлера постучались, прерывая разговор.

― Кирилл Андреевич, вас ждут на площадке, ― долетел до них приглушённый женский голосок.

― Слышишь, Кирилл Андреевич, тебя ждут на площадке, ― Ульяна дёрнулась, чтобы слезть, но её удержали на месте.

― Подождут. Тут важнее.

― Да? ― не выдержала та. ― А надолго?

― В каком смысле?

― Ни в каком. Давай не будем сей… ― новая попытка улизнуть так же не увенчалась успехом.

― Будем, ― Кометов нетерпеливо тряхнул её. ― Говори. Учти, мы не выйдем отсюда, пока, наконец, всё не выясним.

― Да не о чем говорить. Просто… ― как это было сложно, выразить всё, что вертелось в мыслях. ― Просто…

― Просто, просто что?

― Просто… Как ты себе это представляешь?

― Поясни. Не улавливаю сути.

― Я про отношения. Если они вообще могут быть. Но даже если предположить… У тебя своя жизнь: софиты, гастроли, тусовки, вечные Барби под боком, а я тебя буду что, дома сидеть ждать? Сколько? Месяц, два, три? А потом адьёс? Прошла любовь, протухли кабачки? Ты мне надоела? Я нашёл лучше?

Кирилл сделал такое лицо… а потом засмеялся.

― Так вот оно что!

― Не перестанешь ржать ― разобью тебе нос.

― Да, да. Знаю, это ты умеешь, но прости… Это так смешно. Уж тебе о таких вещах даже думать не надо.

― Да прекрати ржать! ― не разменивая слова с делом Матвеева угрожающе вскинула кулак. ― Тресну, говорю же.

― Ладно, ладно, ― согласно закивал тот, не без усилий разжимая её пальцы и переплетая со своими. ― Но это чушь, правда, ― шею, ключицу, и оголённое плечо Ульяны приятно закололо иголочками от коротких поцелуев. Выдохнув, она неосознанно запрокинула подбородок, открывая ещё больше простора. ― Запомни, пока ты даришь мне эмоции… ― каждое слово сопровождалось новым поцелуем. ― Хорошие или плохие, неважно, я принадлежу тебе… ― его губы оказались в опасной близости и…

Матвеева уже не особо осознавала, что делала, впиваясь в него губами. Её пальцы мяли дорогой мужской свитер, оставляя царапины на его шее. Перед глазами плясали солнечные зайчики. Тонкую блузку стащили вниз, оголяя чёрную ткань лифа и лаская каждый миллиметр тела. Бляшка ремня на джинсах Кирилла уже звякнула, когда в дверь опять постучались.

― Кирилл Андреевич, Пётр Васильевич в бешенстве! Требует, чтобы вы немедленно вернулись на площадку!

― Я занят! ― раздражено рыкнул Кометов, но поздно.

Ульяна, которую словно ушатом со льдом окатило приводя в чувство, отстранилась. Поспешно переползя через мешающиеся колени и забавно шмякнувшись на пол, она вскочила на ноги, дыша так тяжело, словно сидела последние минуты под водой без кислорода. Волшебство богатого и могучего русского языка в чистом виде ― несколько красивых слов и у неё начисто отключалось сознание.