Книга Рандеву, страница 22 – Эстер Верхуф

Картошка стояла на огне. Я вымыла листья салата и порезала на половинки черри. Приготовление еды и необходимость сосредоточиться на простых кухонных манипуляциях меня немного успокаивали. Стряпня на большую компанию, оказывается, имеет свои преимущества — от этого занятия не отвлечешься. Голова все время занята предельно простыми мыслями, и ты не можешь думать ни о чем другом или абстрагироваться. Мне это было на пользу.

Уже несколько недель я жарила все только на растительном масле — на оливковом, и ни на каком другом. По словам Антуана, который хорошо разбирался во французской кухне и очень стимулировал меня своей критикой, поперек Европы, примерно на широте Бургундии, можно провести черту. Он назвал это масляной границей. Над ней, то есть на севере Франции, в Бельгии и Нидерландах, жарили на сливочном масле, а ниже — на оливковом.

Два дня без Эрика прошли довольно тихо. Телефон почти не звонил. Парни делали свое дело и по возможности меня не беспокоили. Мишель, казалось, щадил мои чувства, утром и вечером он подставлял мне щеку, и все. Несмотря на это, такие поцелуи оставались волнующими. Страсть, которая разгоралась во мне, не утихала, она была только прикрыта смутным осознанием того, что теперь в чужой стране я предоставлена самой себе, а свекровь, которую так люблю, лежит в больнице за тысячу километров от меня и борется за жизнь. Ее сын находится рядом и помогает всем, чем может, сейчас ей, а не мне.

На детей то, что случилось, произвело впечатление. Бабушка больна. От этого им стало не по себе.

— Она умирает? — спросил Бастиан.

— Нет, — я постаралась успокоить сына. — Не умирает, а просто тяжело заболела. Она не может ходить и говорит не очень хорошо, но обязательно поправится.

В среду вечером дети нарисовали для нее картинки. Эрик уложил эти рисунки в свой чемодан, и теперь они висели над больничной койкой свекрови.

Петер мне сочувствовал. Сейчас, когда в доме не было мужчины, он, похоже, решил взять эту роль на себя. Постоянно спрашивал, не нужна ли мне помощь, делал комплименты и даже пытался вовлекать в обсуждение строительных дел. Я все больше проникалась симпатией к нему.

Я слила картошку и оставила остывать. Налила на сковороду немного оливкового масла с лимонным соком, добавила нарезанный лук и чеснок. Положила кусочки куриного филе и стала помешивать, пока мясо слегка не подрумянилось. Отжала замоченные заранее изюм и курагу и добавила на сковородку. Еще раз все перемешала, посыпала морской солью и добавила апельсиновый сок. Убавив огонь, я стала резать аккуратными ломтиками картошку, от которой еще поднимался пар.

Сегодня вечером должны приехать Герард и Эрика. Это не могло не радовать. Я все-таки до смерти устала. Поддержка мне не повредит. Я задавалась вопросом, как мы все устроим практически, потому что помнила, как Эрика с воодушевлением рассказывала об их сент-илерском домике, в котором, правда, только две спальни. Одна с двуспальной кроватью, а другая — с односпальной. Конечно, мы можем уложить Изабеллу и Бастиана вместе, а сама я лягу на диване. Или на надувном матрасе. А вот что делать с Пиратом? Дом наших друзей находится в зоне отдыха, и с собакой нас могут не пустить.

В прошедшие ночи я долго не могла заснуть. Прислушивалась ко всем звукам снаружи, но присутствие собаки меня успокаивало. Если его не тревожит какой-то странный звук, то, наверное, нет ничего страшного. Кстати, днем Пират повадился куда-то исчезать. Я много раз искала его, беспокоилась, что он совсем убежал, но пес неизменно являлся на мои крики и вилял хвостом, высунув язык. В глазах его мелькали огоньки удовольствия. Во время обеда он неизменно ошивался возле стола, потому что там ему всегда что-нибудь перепадало. Во второй половине дня, зная, что я привезу детей, Пират встречал нас у въезда. Словом, вполне освоился.

— С собаками в кемпинг нельзя, — сказала Эрика. — Черт, как паршиво…

Мы сидели за большим столом на улице. Солнце сияло совсем не по-осеннему. Все пили кофе.

Герард погладил Пирата по голове.

— А его нельзя просто оставить здесь?

— Нет, конечно, — ответила я. — Как можно оставить пса одного?

— Надо же, — Эрика поставила чашку на стол. — Я и не знала, что у вас есть собака.

— Он у нас не так давно.

Мне почему-то вспомнился слишком широкий халат Жанетты из Либурна, и даже такая абстрактная мысль заставила меня слегка покраснеть. Я это почувствовала, но никто не обратил внимания.

— А здесь, в вашем караване, нет спальных мест для гостей? Чтобы и мы могли переночевать?

— У нас двуспальная кровать и двухъярусная детская, — ответила я. — Вариант один: я могу устроиться наверху, Изабелла и Бастиан — вместе внизу, а вы — на нашей кровати.

Это услышал мой сын. Он сидел под столом и играл с машинкой.

— Я не лягу вместе с Изабеллой! — энергично запротестовал он.

Из дома доносился оглушительный шум. Радио было включено на полную громкость.

Эрика перевела взгляд на наше будущее жилище.

— И так каждый день?

Я кивнула.

— С раннего утра часов до восьми вечера.

— И по выходным?

— Нет. Они работают только в будни.

— Слушай, а вы с Эриком ездите куда-нибудь по вечерам? Я имею в виду — без детей?

— Нет. Пока не получается. За ними совсем некому присмотреть. Всему свое время.

— Есть другая идея, Симона.

Эрика еще раз взглянула на дом и обменялась понимающими взглядами с Герардом. Он кивнул.

— Если мы заберем детей в Сент-Илер, у тебя освободится несколько дней для себя. Сможешь немного перевести дух.

— Да нет, вы с ума сошли. Не надо. Я не так уж и устала.

— Да ладно тебе! Не надо притворяться, что ты сильнее, чем есть на самом деле. Посмотри на себя в зеркало. Ты же полудохлая, черт возьми! Мы с удовольствием возьмем Бастиана и Изабеллу в кемпинг и найдем чем их там развлечь. Они смогут купаться, потом мы все вместе будем жарить оладьи, а ты получишь несколько дней отдыха.

Бастиан вылез из-под стола и выжидающе уставился на меня.

— Мам, ну можно, а? Ты знала, что у Эрики и Герарда есть бассейн? Нам ведь так хочется купаться, а ты никогда не разрешаешь!

Бастиан проявил завидную смекалку — обратился за поддержкой к сестре.

— Изабелла, ведь ты тоже хочешь купаться?

Дочь восторженно закивала, в глазах засияли огоньки. Потом по ее личику пробежала тень.

— Но мама же не разрешает.

И я согласилась. А что мне оставалось делать?

Я пошла к каравану, чтобы вытащить две сумки, собрать детям купальные принадлежности и кое-что из одежды. Не забыть Кролика и несколько машинок. Когда я вернулась во двор, Изабелла и Бастиан уже сидели на заднем сиденье «опеля». Герард пристегивал их ремнями.