Книга Двигатель бесконечности, страница 48 – Нил Эшер

Сперва я очень опасался, поскольку желал изменить эмоциональную оценку вещей и событий, но не хотел терять ни грана воспоминаний. Однако вскоре я нашел опцию мгновенного восстановления. Включив ее, я убедился, что в моей разветвленной памяти восстанавливать нечего. Значит, я еще этим не пользовался.

Потом я запустил простенький тест: настроил автоматическое восстановление через тридцать секунд и удалил воспоминания о том, как шел от Свёрла к своему кораблю. Программа, многократно запросив подтверждение моих намерений, сделала что ей велели, и следующие тридцать секунд я провел в замешательстве, не сомневаясь, что Свёрл, должно быть, пальнул в меня из станера и притащил сюда, так как хотел оставить себе шип. Затем память вернулась, и я, поразмыслив о своей склонности к паранойе, решил, что редактирование воспоминаний не для меня.

После этого я загрузил инструкцию по изменению отношения к вещам, в разной форме перечисленным под такими заголовками, как «уверенность», «суждение», «стремление», «побуждение», «личные цели» и тому подобное. Я мог это всё изменить, но не хотел. Тогда ведь, наверное, я просто не буду мной? Потом я осознал, что, пойдя по этому пути, вообще мог стереть всякое желание следовать за Пенни Роялом. Мог, если бы захотел, запрограммировать себя на счастливую жизнь водителя такси в Государстве.

К черту.

Я вскочил с кровати, загнал программу-редактор в недра форса и вдруг страшно разозлился на себя. Именно в этот момент Флейт решил поделиться со мной новостями.

– У нас проблема, – сообщил он через корабельный спикер. – Государственная флотилия в составе двадцати современных ударных кораблей и двух дредноутов только что прибыла сюда.

– Так, – выдохнул я, распахнул дверь и бросился в рубку.

Рисс возлежала на пульте и разглядывала меня черным глазом; кажется, бездельничая, я совершенно забыл о ней. Сев в кресло, я вызвал на экранную ткань сведения о состоянии судна, запросил у Флейта изображение приближавшихся кораблей – и поместил его в новое окно.

– Какие-нибудь переговоры велись?

– С ними говорил Свёрл, – ответил Флейт, – но у меня к этому каналу нет доступа.

– Свёрл? – вслух удивился я, устанавливая связь.

Свёрл кинул мне запись, на которой Бсектил нес шип, и сказал:

– У тебя меньше двенадцати часов, чтобы убраться отсюда. И я бы попросил, чтобы ты был так любезен не упоминать о моих генераторах силового поля, если кто-нибудь с тобой свяжется.

Я взглянул на Рисс.

– Я ничего не говорила, – запротестовала она.

Я открыл еще один канал:

– Трент, к нам идет государственная флотилия. Вскоре я покину станцию. Что собираешься делать ты?

После короткой паузы тот ответил:

– Я должен довести тут всё до конца.

– А твои спутники?

Спросив, я вдруг понял, как важен для меня его ответ. Возможно, именно здесь заключалась причина моего нежелания покидать станцию.

Последовала новая пауза – Трент переговаривался с Сепией и Коулом. Коул твердо намеревался остаться и изучать дальнейшие результаты своей психоработы с людьми – «моллюсками». Сепия еще не определилась. Она сама открыла личный канал связи со мной.

– Куда ты направишься? – спросила она.

– А ты как думаешь?

– Я бы предположила, что ты двинешься за Пенни Роялом, но после недавних событий я бы не стала настаивать на своем мнении.

– Так и есть. Только я не знаю, куда он подался.

– У тебя найдется место для еще одного пассажира?

Я долго не раздумывал:

– Ну конечно, черт побери, ты же знаешь, тебе всегда рады.

– Приятно это слышать, Торвальд. Я не была уверена в твоем отношении ко мне.

– Отношение стяжательское, – откликнулся я.

– Отлично.

– Иди сюда – мы отправимся, как только прибудешь. – Я умолк, потом переключился на канал Трента. – Трент, ты уверен?

– Уверен, – со спокойной убежденностью ответил он.

Не знаю, отчего я все равно чувствовал себя его должником. Этот человек был убийцей, который по указке Изабель Сатоми без всяких угрызений совести сломал бы мне шею.

Я откинулся на спинку кресла. Значит, так. Мы отправляемся. Связавшись через корабельные системы с системами станционными, я наблюдал, как Сепия прощается, собирает небольшую сумку, выходит из госпиталя и садится в один из вагончиков на магнитной подушке, из тех, на которых перевозили людей – «моллюсков».

На полпути ее повозка притормозила у станции, и Сепия привстала, оглядываясь в замешательстве. Тут появился Бсектил – это он остановил вагон. Прадор-первенец без слов передал женщине шип и развернулся, возвращаясь к отцу. До прибытия Сепии оставалось десять минут, и всё это время я следил за ней. Едва она шагнула в шлюз «Копья», я стиснул джойстики, связался через форс с местным ИИ и запросил расстыковку. Захваты разошлись – с грохотом, от которого содрогнулся корабль. После паузы я отпустил рукояти. На кой они мне понадобились, если у меня есть пилот?

– Флейт. Выводи нас.

Только потому, что рубка, выстланная экранной тканью, казалась прозрачной, я увидел, что «Копье» стартовало. Флейт на рулевых движках отвел нас от стены сборочного отсека и направил в открытый космос. Сияние становилось всё ярче и ярче, но вдруг потускнело – это система подстроилась под нормальное человеческое зрение.

– Привет, Рисс, – бросила, войдя в рубку, Сепия.

– Здравствуй, кошечка, – ответила та.

Сепия ухмыльнулась змее-дрону и повернулась ко мне:

– Не помешаю?

– Поздняк метаться, – откликнулся я. Сейчас всё мое внимание было сосредоточено на предмете у нее под мышкой. – Но я рад, что ты пришла.

В этот момент я подключился через форс к манжетону, и тот медленно начал менять цвет с голубого на красный.

Женщина шагнула ко мне, протягивая шип:

– Полагаю, это твой фаллический Макгаффин ^[1]?

– Вроде того.

Тут Рисс фыркнула и пробормотала:

– Проклятье, ну и глупа же я.

Удивительно, что до нее так долго доходило.

Я потянулся и сомкнул пальцы на шипе, ощутив знакомый толчок, за которым последовал странный миг отключения, как будто части моего разума разлетелись, разбросанные каким-то психическим взрывом, вспорхнули, перестраиваясь на лету, и опустились вновь, сцепляясь воедино уже по-новому, увеличиваясь в процессе в объеме. Огромные ментальные перспективы открылись передо мной; я абсолютно точно знал, что обладал сейчас такими умениями и знаниями, которыми никогда не владел лично. Без всяких сомнений, я вновь воссоединился с шипом и со знаниями жертв Пенни Рояла; в определенном смысле они все стали сейчас частью меня. Я потянулся; мне уже не требовалось рыться в системах, искать каналы и частоты.