Онлайн книга «Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование»
|
Вскоре после пленума под руководством Фрунзе совместно Политуправлением и Штабом РККА [546] была выработана пятилетняя программа формирования национальных частей [547]. 5 февраля 1925 г. она была утверждена совместным решением Политбюро ЦК РКП(б) и СНК СССР [548]. А в мае 1925 г. III съезд Советов в своей резолюции по докладу М.В. Фрунзе о Красной армии [549] поручил ЦИК и СНК обеспечить ее выполнение [550]. В резолюции съезда, в частности, говорилось: «Съезд с особым удовлетворением отмечает создание национальных формирований на Востоке, являющееся фактором национального и культурного роста угнетенных в прошлом народов и соответствующее установлению межнационального мира». В то же время съезд призвал военное руководство к «строгой постепенности», воспитанию командных кадров и формированию у нерусских народов привычки к военной службе, «дабы вновь создаваемые части по своей боеспособности не отставали от существующих частей РККА» [551]. Пятилетняя программа нацформирований должна была придать строительству нацчастей систематичность, единообразие и целеустремленность, чего не наблюдалось доныне. Применительно к каждому конкретному народу программа, по определению начальника Управления устройства и службы войск ГУ РККА Я.Я. Алксниса, строилась на пяти принципиальных положениях: – соответствии плана экономическим возможностям государства (прежде всего, бюджета военного ведомства); – учете численности населения того или иного национального региона, намеченного к проведению национальных формирований; – наличии национальных кадров командного состава; – учете «природных качеств и способностей каждой национальности» (например, традиционная любовь к коню, условия жизни в горной местности); – историческом опыте (или отсутствии такового) призыва в армию у того или иного народа [552]. Последнее качество представлялось военному руководству самым важным. Призыв на основе воинской обязанности являлся и условием, и конечной целью программы. Все национальности в программе были разделены на те, которые раньше проходили военную службу в Русской императорской армии и в РККА (украинцы, белорусы, татары, башкиры, чуваши, народы Закавказья), и таковой никогда не проходившие (узбеки, туркмены, буряты, киргизы, народы Северного Кавказа). Вне категорий стояли «наиболее развитые народы», как правило глубоко интегрированные в русскоязычную культурную среду и общественную жизнь (народы Балтии, поляки, евреи, немцы), которыми намечалось комплектовать воинские части на общих основаниях, не выделяя их в отдельные национальные группы. В дальнейшем, уже в ходе реализации программы в 1925 г., нацчасти были условно разбиты на три подгруппы: «А», «Б» и «В». Подгруппа «А» – это части, формировавшиеся за счет «дополнительных отпусков» (то есть дополнительных бюджетных ассигнований) на национальные формирования (грузинские, армянские, азербайджанские). В подгруппу «Б» были включены части, формировавшиеся в счет общей нормы численности Красной армии путем преобразования из существующих номерных частей (украинские, белорусские, татарские). Национальные части из подгрупп «А» и «Б» комплектовались на общих для всей Красной армии основаниях. В отношении категории воинских частей, отнесенной к группе «В» (среднеазиатские, северокавказские), напротив, требовалась «наибольшая постепенность»: тщательная допризывная подготовка, первичная организация воинского учета местными органами военного управления и широкая агитационно-разъяснительная работа с населением с целью «постепенного внедрения в умы населения мысли о необходимости обязательной военной службы» [553]. Для таких народов на первых порах считалось достаточным иметь небольшую «показательную часть», укомплектованную добровольцами [554]. Срок службы им предлагалось увеличить до трех-четырех лет. В основном прием в армию в этих местностях происходил впервые и иногда вызывал резкое противодействие среди населения, как, например, в Узбекской ССР, где отмечалось массовое уклонение от военной службы. Согласно пятилетней программе, рассчитанной до 1929/1930 бюджетного года (то есть до 1 октября 1929 г.), должны были быть созданы следующие войсковые национальные формирования: – в Узбекской ССР (вместе с Таджикской АССР) – корпус в составе одной стрелковой и одной кавалерийской кадровых дивизий; – в Туркменской ССР – одна кадровая кавалерийская дивизия; – в ЗСФСР – доведение до штатной нормы уже существовавших дивизий: двух грузинских стрелковых (одна кадровая с кавалерийским полком, одна территориальная), армянской стрелковой (кадровая, с кавалерийским полком), азербайджанской стрелковой (территориальная); – на Северном Кавказе – один территориальный кавалерийский полк из горских национальностей; – в Киргизской АССР [555] – одна территориальная кавалерийская дивизия; – в Башкирской АССР – одна территориальная стрелковая дивизия с кавалерийским полком; – в Татарской АССР – одна территориальная стрелковая дивизия с кавалерийским полком; – в Карельской АССР – один егерский батальон; – в Бурят-Монгольской АССР – один территориальный кавалерийский полк; – в Якутской АССР – один территориальный стрелковый батальон с кавалерийским эскадроном [556]. Кроме того, еще до принятия программы формировались четыре украинские (общий штат – 9528 человек) и одна белорусская (штат – 3505 человек) территориальные стрелковые дивизии [557]. С реализацией пятилетней программы, согласно первоначальному замыслу, численность национальных формирований должна была достичь 46 314 человек [558]. |