Книга Пари с мерзавцем, страница 20 – Маргарита Дюжева

— Почему? Я же так накосячила. Не за выдающийся же ум и красивые глаза?

— За настойчивость. И смелость. Меня впечатлило ваше упорство.

— Да? — я не знала, что сказать, и бестолково переступала с ноги на ногу.

— Но если вам это неинтересно…

— Интересно! Я с радостью. Это такая честь…

— Не переигрывайте.

— Хорошо, не буду, — смиренно согласилась, опуская взгляд.

— Предупреждаю сразу: я своих дипломников не щажу. Придется много работать, — Белов смотрел на меня оценивающе, будто сомневался, что справлюсь.

— Я готова.

— Уверена?

— Абсолютно.

— Хорошо. Тогда завтра приступаем. На сегодня можете быть свободны.

Я еще раз его поблагодарила, попрощалась и на ватных ногах выползла в коридор, не в силах поверить в случившееся.

***

Всю ночь мне снились формулы, цифры, интегралы. Я что-то пыталась доказать и у меня ни черта не получалось. Поэтому раз за разом просыпалась в холодном поту. Потом вспоминала, что на самом деле я справилась, выбралась из ямы, в которую меня подло столкнул Мерз, и начинала как дурочка хихикать, чувствуя, как внутри плещется самая настоящая радость. Как давно я не радовалась! И как приятно знать, что хоть в чем-то удача на моей стороне.

Впервые за весь месяц я шла в универ не как на каторгу, а бодро, весело, напевая себе под нос веселую песню из старого фильма.

Мое настроение не осталось незамеченным.

— Ух, ты! — присвистнул Марк, как всегда, появившись из ниоткуда, словно черт из табакерки. — Оса умеет улыбаться.

— Отвали! — мне даже не хотелось с ним пререкаться.

Я выкладывала на стол ручки тетрадки и принципиально не смотрела в сторону Меранова, хотя чувствовала спиной его взгляд. Пусть смотрит, сколько хочет, мне плевать. По крайней мере, пока. Эйфория после вчерашней победы еще не рассосалась, и я не хотела портить себе настроение, поэтому игнорировала все выпады.

— Что же тебя так развеселило? — не унимался Волшин.

— Уж точно не ты.

— Наверное, какой-нибудь бомж за задницу подержал, — ядовито встряла Ира.

— Точно. До сих пор млею. У него были такие сильные руки. Ммм. Если хочешь, могу дать твои контакты, и тебя подержит, — изобразила пальцами жамкающее движение.

— Дрянь, — прошипела Верховцева, но дальше свою мысль развить не успела, потому что пришел Тимофеич.

— Всем добрый день, — он ровно поздоровался с группой. В ответ раздалось бодрое «здравствуйте», как в армии. Громко, четко, хором. Вот что значит авторитет. — Через три минуты начинаем, — Белов выложил на стол пухлую папку, — Анна, подойдите сюда...

Я послушно вскочила и направилась к преподавательскому столу, а все остальные уставились на нас в ожидании очередного шоу.

— Здесь я подготовил примерные темы дипломной работы, — он протянул мне лист, — даю вам день на изучение, потом придете ко мне, подробно все обсудим. Определимся с темой, составим план. Вот тут статьи, — указал на папку, — которые могут понадобиться при написании литобзора. Почитайте, посмотрите. Может, что-то заинтересует больше. На встрече обговорим.

— Спасибо! — я схватила папку и, бережно прижимая ее к груди, вернулась на свое место, стараясь не замечать того, с каким выражением на меня все пялились.

— Приступим, — голос преподавателя отвлек студентов от созерцания моей прекрасной персоны, и работа началась.

***

— Аня, — изумленно завопила обычно тихая Ермолаева, стоило только начаться перерыву, а преподавателю выйти из аудитории, — тебя Тимофеич взял к себе на диплом?!

Видно было, что ее просто распирало. Другие тоже с любопытством и недоверием косили в мою сторону.

— Да. А что такого?

— Что такого?! Да он почти никогда никого не берет! К нему на диплом попасть просто нереально! Он всегда лучших выбирает!

— Значит, я лучшая, — пожала плечами и уткнулась в статьи.

Уж не знаю насчет лучшей, а вот что он собирается меня гонять и в хвост, и в гриву — это однозначно. Пусть. Может, тогда меньше времени останется на другие проблемы, и получится переключиться.

— Ну ты даешь, Оса! — восхищенно протянул Волшин. — Талант!

— Ерунда какая-то, — обескураженно произнесла Верховцева, — быть этого не может.

— Не завидуй, а то несварение начнется, — я лениво от нее отмахнулась.

— Как он тебе простил курсовую? — не унималась Ирка.

— Не твое дело.

— Может, она за щеку взяла? — предположила Марина и захихикала, довольная своей догадкой, правда, быстро замолкла и смущенно покраснела, потому что ее никто не поддержал. Пошлые шутки относительно Белова не нашли отклика у группы. Его уважали и боялись.

— А ты у него спроси, — посоветовала я, — уверена, что он тебе много интересного на эту тему скажет.

Рябова еще сильнее покраснела и отвернулась, а я продолжила изучать материалы к диплому. И что странно, до конца этого дня меня больше никто не трогал.

Чуть позже я поняла, что Борис Тимофеевич оказал мне неоценимую услугу. Не знаю, проникся ли он моей печальной судьбой, или рассмотрел какой-то скрытый потенциал и решил помочь юному дарованию. Так или иначе после того, как он публично объявил о том, что теперь я — его дипломница, ситуация в корне изменилась. Большая часть одногруппников заткнулась и поджала хвосты. Смотрели в мою сторону недовольно, но задевать по поводу и без повода, как делали это раньше, перестали.

Все эти ассенизаторши, любительницы подкидывать носки в суп — все заткнулись. Даже странно было приходить в аудиторию и не слышать постоянных издевок. Однако я не расслаблялась.

Оставалась Ира, которая хоть и перестала делать гадости, но никогда не упускала шанса полить меня грязью, пара ее верных прихлебательниц, приставучий Волшин, который совершенно не проникся тем, что теперь я под крылом у сурового преподавателя. Ну и, конечно, сам Мерз. Этому вообще на все по барабану. У него ни один мускул на лице не дрогнул, когда выяснилось, чем обернулась его подстава. Лишь взглядом яростным полоснул в мою сторону и тут же отвернулся. Я снова превратилась для него в пустое место, и меня снова от этого начинало трясти. В крови что-то темное расползалось. Обволакивало, душило. Дикий коктейль из ярости, ненависти, желания отомстить. И все это было приправлено изрядной долей влечения и одержимости.

Я оправдывала это тем, что мне всегда нравились гады, но легче не становилось, потому что Мерз превратился в навязчивую идею.

Мне до дрожи в руках хотелось сыграть по его правилам. Найти слабое место и укусить его так сильно, чтобы это надменное выражение с лица слетело. Мне хотелось его эмоций, и плевать, что будет дальше.