Книга Вместе тоже можно..., страница 39 – Ирина Муравская

— Ого… — Женя растерялась. — Кир, даже и не знаю, что сказать…

— Можно просто «спасибо».

— Одним спасибо я точно не отделаюсь.

— Тогда проставишься после премьеры. Съёмки начнутся через пару недель.

— Ой. Но я не могу… я же улетаю.

— Знаю. С этим проблем не будет, не переживай. Они согласны придержать сцены с твоим участием, потом доснимете, — смартфон в её руке едва не затрясся от детского смеха и грохота.

— Всё правильно, правильно, — узнала она голос Ульяны. — Иди, выключи папе компьютер. Компьютер, говорю, а не зарезать папу. Аврора, положи нож!

— Какая добрая дочь. Вся в маму, — заржал Кирилл. — Ульяна, бл…!! Куда ты смотришь?!

— Куда Я смотрю??? Охренел, Кометов? А ты тут что, для красоты? Я тебе щас телефон в задницу запихну! Иди, переодевай Миру…

— Ладно, — заторопился собеседник. — Женёк, я пошёл. По ходу пора сжигать дом. Это проще, чем теперь всё отмыть.

— Уле привет, — усмехнулась Козырь. — И ещё раз спасибо.

— Мыло. Не забудь скинуть мыло, — звонок оборвался, оставляя всё самое интересное за пределами посторонних ушей. С ума сойти, Кирилл Комета примерный семьянин. А ведь совсем недавно носил гордое звание бабника и плохиша.

Пробы… Неужели в её паршивой жизни начались появляться проблески? Токсичные отношения позади, а впереди отличная возможность засветиться на недельном показе. А теперь ещё и потенциально возможная роль. Если она пройдет кастинг. А то кто знает? Скажут, что свяжутся, да так и не перезвонят. Правда раз этим занялся непосредственно Кометов…

Да, Жене не хотелось прибегать к чьей-либо помощи. Пока она ещё верила в свои собственные силы, но когда возможность дарят на фарфоровом блюдечке с золотым тиснением глупо отказываться. Это такой шанс. Нужен всего один удачный проект с известным режиссёром, чтобы тебя заметили. Всё, как везде. Однако теперь её шансы заметно возросли.

Довольная как никогда она обернулась к Максу, готовая поделиться радостной новостью. Вот только он уже и так всё услышал. Улыбка медленно сползла с её лица.

— Куда ты там собралась улетать? — мрачно спросил Майер.

— В Милан.

— Когда?

Ох…

— На следующей неделе.

— И надолго?

— На несколько недель.

— Класс, — Максим бросил быстрый взгляд на младенца. Затем на дверь. Неудачное место, чтобы выяснять отношения: тут спят, там празднуют. — В подъезд. Быстро.

Что-то горелым резко запахло. Её задница пылает, не иначе.

Прохладный подъезд типового многоэтажного дома дыхнул на них кислым запахом из мусоропровода, оглушил лязганьем потасканного годами лифта и сходу начал давить тёмно-зелёными стенами с белой побелкой. Почему они вечно такого противного цвета? Почему нельзя сделать ну… например, красные? Или розовые. Фиолетовые в конце концов.

Именно об этом размышляла вышедшая на лестничную клетку вслед за Максом Женя. Странная мысль для данной ситуации, но мозг с готовностью зацепился за неё. Видимо, чтобы не думать о головомойке, которую ей сейчас устроят.

— И когда ты собиралась сообщить мне? — ну вот, началось. — За два часа до рейса?

— Это ведь просто поездка по работе. Ненадолго.

Трагедии Козырь из этого не делала. Да, она не права в том, что не сообщила ему об этом, но не более.

— Дело не в поездке. Дело в диалоге. Я понимаю, ты привыкла жить обособленно, ни перед кем не отчитываться, но если мы хотим строить отношения нужно, по меньшей мере, сообщать о своих планах.

В ответ невесело хмыкнули.

— Отношений? Не подскажешь, о каких отношениях идёт речь?

Зрачки Макса недобро сузились.

— Пояснительную бригаду, пожалуйста.

— Вызывай сразу две.

— Давай без шуток, — нетерпеливо отмахнулся он. — К чему ты ведёшь?

— К тому, что я вряд ли так смогу.

— Как так?

— Принять твой образ жизни.

— Так, — тормознул её Майер, доставая пачку сигарет и закуривая. — Уточни: в какой момент мы с темы Милана перескочили на мой образ жизни?

— Об это всё равно пришлось бы говорить. Лучше сразу.

Она не стала добавлять, что разговор с Нелли лишь подстегнул её больше не медлить. Ни к чему. Чем дальше, тем тяжелее.

Максим тяжело вздохнул.

— Полагаю, ты имеешь в виду бои?

— Я имею в виду то, какие последствия они влекут за собой. Я ещё могу понять что-то мало-мальски законное. С правилами, медицинскими осмотрами, но это… это же просто побоище.

— Увы, к мало-мальски законным меня не допустят по этим самым медицинским осмотрам.

— Вот именно! — в сердцах вскрикнула Женя. — О чем я и говорю. Значит, есть причина. Значит не пустяковая. И вместо того, чтобы бережнее относиться к своему телу, ты целенаправленно доводишь его до грани.

— Я так не думаю. Просто делаю то, что люблю.

— Ты не думаешь, да. А я с этим жить не смогу.

Макс раздражённо выпустил густое облако табачного дыма.

— То есть путаться с торчком тебе нормально, а с боксёром сразу проблема?

— Причём тут Залецкий? На него мне всегда было наплевать. Его судьба меня не заботила. Никогда. Но если что-то случится с тобой…

— До сих пор жив, как видишь.

— Да. Редкостная удача. И зубы странно, что ещё на месте. Но ведь это дело случая.

— Так, — очередная затяжка и облако. — Правильно ли я понимаю, что ты меня бросаешь?

— А мы разве встречаемся?

— Судя по твоей реакции, нет. И вероятно не стоит и начинать, раз пошли подобные разговоры.

Он замолчал, а его слова ещё несколько секунд обсуждали эхом по подъезду. Эхом, стискивающим внутренности в болезненном спазме.

Женя ответила не сразу.

— Да. Наверное, не стоит.

— Ну вот и прекрасно, — безразлично бросил ей Максим, небрежно выбрасывая окурок в испачканную пеплом банку из-под кильки в томате, которую кто-то заботливо оставил на ступеньках. — Хорошо, что определились.

Вторая закуренная сигарета стала знаком, что в разговоре поставлена точка. Большая и жирная. С ума сойти. Только что, всего несколько минут назад она так трепетно к нему жалась, чувствовала его поддержку, а теперь вдруг «всё». Чужие люди. Что ж, значит пусть будет так.

В коридоре квартиры заохали и засуетились — это Козырь едва не зашибла любопытные моськи, приклеившиеся к двери. Детский сад. Ладно Никита, но Давид с Майей? Взрослые же люди. А Матвей с Нелли? Молодые родители, блин. Кто-то вроде собирался в душ, да так и не добрался.