Книга Вуду для «чайников», страница 23 – Галина Куликова

— Неужели ты не испытываешь угрызений совести, когда ешь мучное?! — не поверила Люся.

— Нет, — твердо ответил Кудесников, глухонемая совесть которого давно уже оставила попытки вступить с ним в диалог. — Если я постоянно буду думать о том, что ем, масса важных вопросов останется без внимания.

— Ну, если бы ты толстела, то изменила бы точку зрения.

— Ты толстеешь от однообразия, — заявил Кудесников со знанием дела. — Как только ты начнешь жить в полную силу, килограммы слезут с тебя, как кожура с сосиски.

— А как это — жить в полную силу? — спросила Люся, глядя на него во все глаза.

— Сделай что-нибудь для души. Например, заведи роман с женатым мужчиной, — посоветовал тот. — Вон у вас директор — совершенно неустроенная личность. Не знаю, какая у него жена, но по лицу видно, что бедняга несчастлив.

— Полагаешь, я могу заинтересовать нашего директора?! Как я могу предлагать себя такому человеку?

— А ты предложи, и увидишь, что будет.

И он удалился, по давней холостяцкой привычке хлопнув изумленную Люсю по круглой попе.

Незадолго до конца рабочего дня Кудесникова вызвал к себе Базаров.

— Значит, если я верно понял, Роза, вы забыли принести документы, зато захватили с собой кота, — произнес он, сидя за своим столом и с тревогой глядя на Кудесникова, облаченного в парик и белые колготки. Юбка была недостаточно длинной, чтобы скрыть квадратные коленки. Тонкие ноги, вызывавшие чувство острой жалости, были обуты в босоножки не по размеру — пятка откровенно свисала, а пальцы лезли из вырезанного мыска, как фарш из мясорубки.

— Ну да, — согласился Кудесников без тени беспокойства. — Это вас расстроило?

— Вы, правда, принесли кота?

— Он сам пришел, лапами, — ответил тот. — На руках его, пожалуй, и не дотащишь.

— Безобразие, — неуверенно сказал Базаров.

У директора сложились трудные отношения со служащими. Он изо всех сил пытался исправить положение, но у него ничего не получалось. Глядя на равнодушную физиономию новой секретарши, Алексей Петрович испугался, что она будет завербована противоположным лагерем и тоже примется его активно не любить. Чтобы хоть как-то противодействовать этому процессу, он сходил в приемную и погладил Мерседеса. Тот в ответ зажмурился и зарокотал, как река, готовящаяся прорвать плотину.

— Вы уже познакомились… Со всеми? — нервничая, спросил Базаров и поспешно убрал руки за спину. :

— Да, конечно. Очень милые люди.

— И с Журбиной познакомились?

— И с Журбиной, — подтвердил Кудесников, пытливо глядя на начальника.

Начальник пожевал губами и неожиданно сказал:

— Она меня терпеть не может. — В его голосе сквозила горечь полководца, чью армию разбил недостойный противник. — И всех против меня настраивает.

— Ничего удивительного, — откликнулся Кудесников, разглядывая свои ногти, которые Маша Школьникова собственноручно покрыла розовым лаком. — Она мать-одиночка, и у нее маленький ребенок, которого она не успевает забирать из детского сада. Журбина приходила к вам с заявлением, просила отпускать ее на час раньше, но вы ей отказали.

— Отказал?

— Ну да. И теперь ей приходится на несколько часов брать няню, а это дорого. Денег и так не хватает.

Базаров ужасно разволновался. Сел на стул для посетителей, потер лоб и спросил:

— Почему же я ей отказал?

— Вы высказались в том духе, что дисциплина одна на всех. И если из правил делать исключения, они перестанут быть правилами. — Кудесников немного помолчал, давая Базарову прочувствовать мысль, а потом добавил: — Поэтому Журбина считает, что вы бесчувственный чурбан.

— Боже мой! — Директор вскочил на ноги и принялся бегать по приемной — из конца в конец.

Почувствовав душевный отклик на свои слова, Кудесников решил резать правду-матку и дальше.

— У того молодого человека с рыжей шевелюрой, у Ласкина, кажется, творческий подход к работе. Он так и фонтанирует идеями! А вы подрезаете ему крылья.

— Я?! — изумился Базаров.

— Конечно! Парень придумал новый способ привлечения клиентов, а вы что?

— Что?

— Вы не дали ему проявить фантазию, задушили инициативу.

— Но он ничего не излагал!

— Вы просто не дослушали.

Совестливый Базаров, которого прошиб пот, достал из кармана большой платок и принялся возить им по лбу, словно пытался втереть в голову новые конструктивные мысли.

— А старуха Пескарева? — наступал на него Кудесников, сообразив, что останется безнаказанным.

— Я ей тоже что-то сделал? — удивился директор.

— Вы не сделали! Пескарева — это специалист с огромным стажем работы! Когда о заграницах еще никто не помышлял, кого она только не отправляла на курорты Краснодарского края! И что? Разве вы оценили ее вклад в общее дело?

— Ей нужно было дать грамоту? — удивился Базаров.

— Что такое грамота в век материальных поощрений? Она получает такую же зарплату, как и сопливые девчонки, которые пришли к вам прямо после школьной скамьи. Разве это честно?

— Что еще? — мрачно спросил Базаров.

— Много чего, — загадочно ответил Кудесников. — Например, Люся Никитина в вас давно влюблена. Безответно.

Директор покраснел до корней волос, покашлял, прошелся по комнате, потом приблизился к Кудесникову вплотную и с интересом заглянул в его лицо:

— И все это вам удалось узнать за один день? Да-а-а… Вы необыкновенная женщина!

Тот неопределенно хмыкнул и пробормотал:

— Вы даже не представляете себе, до какой степени.

— Я сразу почувствовал, что в вас есть что-то особенное! — распалился Базаров. — Некая изюминка.

— Ну уж это — будьте уверены. Изюминка действительно есть. Но вам я ее не покажу.

— Такие секретарши ценятся на вес золота! Добро пожаловать в коллектив! — воскликнул директор, обращаясь теперь уже непосредственно к коту, как будто давал понять, что ему тоже можно ходить на работу.

Мерседес делал вид, что пламенная речь не произвела на него никакого впечатления.

Кудесниковудалился в приемную, а Базаров некоторое время собирался с духом, после чего направился в общий зал, к народу. Кудесников за ним не пошел, а придвинул к себе пепельницу, судя по внешнему виду, еще не тронутую рукой человека, и, пользуясь внезапно обретенным положением директорского любимца или, вернее сказать, любимицы, без спросу закурил. Положил ноги на соседний стул и полюбовался белыми колготками.