Книга Пари на красавицу, страница 34 – Ирина Муравская

Доказать, что это бескорыстный жест проще было бы, наверное, ослу. В итоге не выдержав, я психанул, зашвырнул кроссовки куда-то в кусты и ушёл. А на следующий день увидел их на ней на репетициях. Бабы, блин. Вот и надо было устраивать сыр-бор? Сразу нельзя без выпендрёжа?

Не могу оторвать взгляда от Покровской. Словно клеем-моментом приклеило. Рассматриваю каждый миллиметр её тела, обнажённые ключицы, декольте, талию. Она всегда носит свободную одежду, надёжно пряча от всех свои формы, и… бл***, правильно делает. Мне не нужны конкуренты. Хватает этого кретина с тупой кликухой и её придурка парня, который, видимо, полностью отбитый, раз не ценит то, что у него есть.

Слишком долго молчу. И слишком долго разглядываю. Мальвина насмешливо машет мне пальчиками, облачёнными в кружевные перчатки.

— Привет. Отвисай, малыш, — подмигивает она мне. — Представь хоть своей подружке.

— А, да. Это Дарина, — получается максимально пренебрежительно. Чуть ли не с отвращением. Сам это чувствую, но да простительно. Мне не до этого.

— Я его невеста, — уязвлёно вскидывает подбородок та.

— А! Ты блондинка, я так и знала! — хмыкает Праша. Сама непосредственность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что? — а вот "блондинка" в ступоре.

— В смысле: привет, очень приятно познакомиться, — Мальвина ещё и руку тянет для рукопожатия. — Глебушка у тебя такое золотце. Тебе так повезло, так тебя любит. Только о тебе и щебечет, только о тебе.

— Да неужели? — вырывается из нас с ней одновременно. Дарина не дура. И иллюзий ложных не питает, прекрасно зная, что я её не люблю и никогда не буду любить. Что не мешает ей выдумывать в своих фантазиях не бог весть что.

— Ага, — охотно кивает Мальвина. — Денно и нощно. Отвечаю. Готова поклясться зубом мудрости. Тем, который слева внизу. Он, зараза, порой так ноет, так что не жалко.

— Забавно, — Дарина тоже оценивает внешний вид собеседницы, но если я залипаю на фигуре, её больше привлекли старательно накрученные на бигуди волосы. Знаю это, потому что вчера самолично помогал с ними. Я. Крутил бигуди. Кому-либо. Анекдот. — А вот о тебе он никогда не… Хотя, подожди. Дай угадаю, Мальвина?

Пам-пам-пам… Что-то я тушуюсь.

— Она самая.

— А, — невеста скалится в уязвлённом оскале. Ожидаемо. — Ну теперь я понимаю.

Воу-воу. Опасный момент.

— Что понимаешь?

Дарина, надеюсь тебе хватит мозгов промолчать.

— Да нет. Ничего. Это я так…

Хватает. Умница.

Покровская что-то видит за нашими спинами. Своих. Остальные танцоры тоже входят в зал. Условный дресс-код соблюден: все в чёрно-белом. Парни в рубашках, брюках и подтяжках, девчонки в платьях, похожих на её, но всё же разных. Вольт, вы посмотрите какой красавчик в бабочке, беззаботно играет шляпой и жестом даёт сигнал. Пять. Пять минут?

— Ну что ж. Приятно было познакомиться, — тут же начинает торопиться Праша. — Ещё увидимся.

— Мальвина, значит, — провожая её обнажённые лопатки и касающиеся от ходьбы локоны, без особого восторга усмехнулась Дарина. — А я уж подумала, ты детских сказок пересмотрел.

— Не начинай.

— Не начинаю. Зато понятно, почему ты перестал приезжать. И как она? Лучше меня?

Обидой так и фонит. Не поспоришь, за дело. Никому бы не понравилось, когда тебя называют чужим именем. Во время мин*та. Но я ж не виноват. Оно само… вырвалось.

— Лучше или хуже — это тебя не касается. Твоя задача предельно проста: не закатывать сцен ревности, помнишь? Если не справляешься, нам придётся решать вопрос иначе, — ставлю её на место и ухожу к дальнему столику, за которым отец ведёт активную беседу с женатой парой.

— А вот, наконец, и ты, — приторно улыбается он мне. Да весь он приторный и фальшивый: начиная с идеально выбритой бородки, седину которой прячет краска, и заканчивая отсутствием морщин и складок на лбу — последствия многочисленных уколов. Молодится, но за маникюром не скрыть всего его гнилья. — Мы тебя уже заждались.

— Извиняюсь. Пробки, — усаживаюсь на свободное место, слыша цокот каблуков за собой. Невеста спешит.

Отец выразительно сверлит меня взглядом, метая невидимые стрелы ярости.

— Может поможешь Дариночке?

— Зачем? Она сама не справится? — она и правда справляется, преспокойно занимая стул рядом со мной. — Я же говорил.

С моральным удовлетворением наблюдаю, как сжимаются в тонкую полоску его губы. То, что я вынужден выполнять его требования не означает, что я буду безропотно подчиняться.

— Вот оно — нынешнее поколение, — с фальшивой любезностью качает он головой, переключаясь на мужчину в сером костюме, сидящего напротив него. Отца Дарины. Сергея кого-то там. Не помню его отчества. — Забывающее правила приличия.

— Это исключительно упущение родителей, — тот неодобрительно переглядывается с женой: женщиной с блондинистым каре, жемчугом на шее и в строгом костюме. — Мы с Дариной занимались с самых пелёнок, так что её образованию позавидовала бы и смольница. Всё, чем может гордиться молодая девушка: образование, скромность, целомудренность, воспитание.

Булькаю от смеха в бокал с водой. О, да. Настоящая целомудренность. Дарина у нас такая. Интересно, её родаки реально в это верят? Я тогда не стану их переубеждать и рассказывать, что именно их любимая дочурка стала инициатором устроенного на этих зимних каникулах тройничка со своей такой же благовоспитанной подружкой.

— Прошу прощения, — вытирая мокрый подбородок, извиняюсь я. А то уж слишком таращатся. — Не в то горло попало.

— Дарина у нас, кстати, замечательно играет на фортепиано. Она говорила? — продолжает её мать. Её имени я не то, что не помню — не знаю. Мой мозг работает очень специфически, тщательно фильтруя и начисто отсеивая всю мало-мальски ненужную информацию.

— О, как чудно, — я просто хренею от двуличности отца. Он в жизни не был таким заинтересованным и милым. Точно не со мной. — Надеюсь, она сыграет нам в следующую пятницу?

— А что будет в пятницу? — озадачиваюсь я. Чё-то я, кажись, упустил. Или тоже профильтровал.

— Ваша официальная помолвка на большом вечере. Нужно ведь отпраздновать такое событие.