Онлайн книга «В ритме неспящего города»
Быстрый взгляд на очередной указатель с больницей общего типа Ренаун Чилдренс и резкий поворот с Кирман-авеню на Милл-стрит. ― Больница? ― скривилась Лори. ― Может не стоит? ― её смерили таким взглядом, словно глупее ещё она ничего в своей жизни не говорила. ― Они же начнут выспрашивать. Не хватало только, чтобы полицию вызвали. ― С этим я разберусь, ― Шелби, наплевав на запрещающий въезд знак, вывернула к длинному сооружению, выросшему неровным гребнем вдоль трассы и замерла у главного входа. Йен помог Лорелее выбраться из машины, придерживая её под локти и за талию. Впервые за долгие годы она не отказывалась от чьей-то помощи. Шоковое состояние проходило, а вот боль в теле, словно её хорошенько отпинали, сводящий с ума треск голове и протяжное нытье кисти усиливались. Тут уж не до самостоятельности. Да и чего не отнять ― приятно было чувствовать кого-то подле себя. Особенно сильно это стало ощущаться, когда уже с входа Келлер развил бурную деятельность, держа слово и беря всё на себя. Лори ничего и говорить никому не пришлось. Её молча взяли под руки и куда-то повели под пристальным надзором Йена. Следующий час, а может и больше, напоминал нескончаемую пытку. Её проверяли, щупали, тыкали в глаза фонариком, обрабатывали царапины, клеили на лоб пластырь, зашивали порванную руку и заматывали эластичным бинтом всё-таки, как оказалось, вывихнутое запястье. Еще и куда-то несколько раз водили, в срочном порядке делая рентгеновские снимки. Тоже явно заслуга Йена. Доплатил ли он им за оперативность и за то, чтобы их вообще приняли здесь или нет, Лорелея не знала, но её настолько тщательно осмотрели и обтрогали, что хотелось побыстрее залезть в душ и смыть с себя чужие запахи и отпечатки. Зато худшие опасения не подтвердились ― Лори отделалась до смешного легко. Никаких серьезных травм и опасности для и без того покалеченного в своё время позвоночника. Дуракам везёт, не иначе. Единственный напряженный момент возник, когда зашла речь о причине появлении травм. Лорелея буркнула что-то неразборчивое и корявое про сбившего её велосипедиста, чем лишь усугубила ситуацию, заработав зашкаливающую дозу сомнения, высоко вздернутые недоверчивые брови и дополнительные наводящие вопросы. Хорошо, что тут уже подключился стоявший неподалеку Йен и от дальнейших расспросов Лори благополучно отделалась. Придумывать сейчас что-то у неё не было сил. Накатила припозднившаяся слабость. Хотелось просто лечь и уснуть. Сказывались обезболивающие и антибиотики, которыми её накачали. Такой вариант, конечно, ей был предложен, но оставаться в больнице Лорелея наотрез отказалась, так что их отпустили с миром, выписав целый список лекарств и дополнительных анализов, которые нужно будет ещё пройти ей в ближайшее время. На всякий случай, так как: “гарантий никто не даёт, а от последствий ещё ни один человек не застрахован”. Так было сказано ей на прощание. ― И куда теперь? ― когда их с Йеном оставили вдвоём в отгороженной шторами “палате общего типа” спросила Лорелея, ковыряя торчащий хвостик бинта под которыми угадывались грубые стежки сшитой наживую плоти. ― Домой, разумеется. ― Не хочу домой. Там Ханна. Ей лучше не видеть меня в таком виде. Как по заказу, одна из штор с треском перекатывающихся колечек распахнулась, являя миру суровое лицо сестры и притаившегося за её спиной виноватого Оуэна, ковыряющего носком кроссовка напольную плитку. Чёрт. И как давно она тут торчит? Специально подслушивала, дожидаясь подходящего момента эпично появиться? Теперь понятно чего Йен бегал туда-сюда. Обстановку докладывал. ― Об этом надо было думать раньше, ― хмуро скрестила на руки груди Ханна, всем видом давая понять, что сейчас на всю больницу начнутся громкие семейные разборки. Лорелея злобно вытаращилась на Келлера. ― Я же просила! ― Напоминаю: ты хотела, чтобы она увидела, а не накручивала себя от неведения, ― равнодушно пожал плечами тот. ― Знаешь, как это называется? ― Не знаю. Зато достаточно хорошо знаю тебя. Может, хоть сестру послушаешь, если на остальных тебе плевать, ― Йен дал знак Оуэну. ― Оставим их вдвоем, ― кивок Ханне. ― Мы ждём на улице. ― Вот же свинство, ― буркнула Лори, сердито провожая взглядом удаляющиеся спины парней. ― Свинство ― это то, что ты сама не позвонила мне! ― осадила её сестрёнка. ― И нечего выискивать виноватых. Лори, ― Ханна вскинула руки, словно душила воздух у своей головы. ― Сколько это будет продолжаться? ― Да всё хорошо! Маленькая авария. Сама видишь, я цела. ― Маленькая авария? Твоя машина всмятку ― это ты называешь маленькой аварией? ― Кто из двоих трепло? ― хмуро поджала губы Лорелея. ― Твой или мой? ― Это всё, что тебя сейчас волнует? Правда? ― Ханна, ― Лори, морщась, коснулась заплатки на лбу. ― Я сейчас плохо соображаю. Давай поговорим завтра? На свежую голову, ладно? ― Ну уж нет. Хватит кормить меня завтраками. Лори, я повторяю вопрос: сколько это будет продолжаться? Сколько ещё ты собираешься рисковать своей жизнью? Ты ведь… ― не найдя слов, Ханна протяжно выдохнула, закатывая глаза и пытаясь сдержать спокойный голос, чтобы не поднимать на уши всю больницу. ― Это ненормально. Лори, это неправильно. Я не знаю, что с тобой происходит, но это твоё желание умереть… оно пугает. ― Вот не надо, ― обиделась та. ― Умирать я точно не собираюсь. ― Нет, но почему-то делаешь для этого всё возможное. Это… одержимость. В чистом виде. Другого определения я найти не могу. ― Предпочитаю: увлечённость. ― Увлечённость ― это копаться часами в гараже, а играть со смертью ― называется совсем по-другому, ― Ханна устало смахнула с лица белые локоны, и Лорелея только сейчас обратила внимание на её покрасневшие глаза. Матерь божья, да она ревела. Из-за неё? Йен, вот скотина! Именно этого она и хотела избежать! От одного такого вида сестры в Лори просыпалось дикое чувство стыда. Представляя, что она пережила в эти полчаса дороги из Карсон-Сити в Рино, хотелось броситься перед ней на колени и просить прощения. Вот только Лорелея никогда этого не делала. Ни тогда, после аварии, ни тем более сейчас. А всё проклятая гордость и нежелание принимать поражение. Будь они неладны. ― Ханна, ― Лори подняла с койки, замирая напротив и ободряюще беря её за руку. Единственное, что она могла сделать. Вот только та высвободилась. Без психов, без резких движений, но ясно давая понять, что у них серьёзные проблемы. ― Я знаю, что ты хочешь от меня услышать, но не могу этого сказать… Я не брошу гонки. Они мне нужны. |