Книга Склонность к дождю, страница 23 – Александра Ростова

— Бывает. В центре сейчас большая проблема с парковкой. Шеф даже решил офис сменить: клиентам теперь неудобно.

— Это да.

— Софья, а обратно тоже на троллейбусе?

— Можно. Ты на Дворцовой площади был?

— Нет.

— Давай тогда до неё доедем и там погуляем?

Марк кивнул и улыбнулся.

— Только угощаю я.

Софья пожала плечами.

— Но…

— Ты — штурман!

— Хорошо.

Они дошли до остановки. И почти тут же подъехал нужный троллейбус.

Сначала Марк попытался купить билеты у водителя. Но тот махнул рукой в сторону салона.

Софья начала улыбаться — она так же попыталась обилетиться совсем недавно.

Взгляд Марка остановился на укреплённом на стойке валидаторе — значит, здесь такие же магнитные карточки. Но? Где же их купить?

— В салоне кондуктор, — сказала Софья.

— Кондуктор? — Марк очень удивился.

Они прошли к средней площадке и, действительно, на ближайшем сиденье был мужчина-кондуктор.

— Четыре, пожалуйста, — Марк достал портмоне.

Кондуктор взглянул удивлённо:

— А сколько вас?

— Двое.

— Тогда хватит двух билетиков, — мужчина назвал сумму и… оторвал два маленьких бумажных билетика.

И тут они с Софьей расхохотались. И поспешили занять места в конце салона.

— Четыре, пожалуйста, — сквозь смех прошептала Софья.

— А сколь вас? — вторил ей Марк. — Двое.

— Тогда хватит двух билетиков!

Смех приходилось сдерживать, чтобы не привлекать к себе особого внимания. И так полтроллейбуса развеселили. Приезжие!

— А зачем тогда валидаторы висят? — прошептал Марк.

— Видимо, есть магнитные билеты.

— Интересно, а где их продают?

— Может, как у нас, есть единые с метро?

— О! Давай в метро тоже покатаемся! Я слышал, там какая-то специальная система безопасности?

— Не везде.

— А ты знаешь, на какой ветке?

— Знаю.

— Поедем, хорошо?

— Хорошо.

Они переглядывались и улыбались.

Марк с интересом посмотрел на их билетики.

— Маленький, а столько информации на нём, — на билете был изображён памятник Петру I, ниже — троллейбус. — Санкт-Петербург, ГУП Горэлектротранс, билет, троллейбус. О, смотри, Транспецтехно — Москва.

— Картинки голубые, а буквы красные. А в автобусе сиренево-фиолетовые билеты.

— Знаешь, я такие билетики только в советских фильмах видел.

— Прелестные билеты, — улыбнулась Софья.

— Смотри, номера, видимо, отдельно печатаются.

Они склонили головы, рассматривая билеты. И тут к ним повернулась пожилая женщина:

— Проверьте, вдруг у вас есть счастливый билет, молодые люди.

— А как? — Марк слышал про счастливый билет.

— Видите, в номере шесть цифр? Сложите каждые три, и если суммы будут одинаковыми, то, значит, билет счастливый.

У Марка сердце ёкнуло:

— Да ладно…

Обе суммы на одном из билетов равнялись четырём.

— Четыре? — Софья была поражена не меньше Марка.

— В доме четыре стены, — улыбнулась старушка, — четыре — это число устойчивости.

Софья с Марком, потрясённые, уставились на вещунью. Такое просто так говорить не станут.

— Желаю, чтобы однажды вам понадобилось четыре билета!

Троллейбус остановился, двери открылись — женщина улыбнулась им и вышла.

* * *

За окнами троллейбуса проплывали дома, в которых было по четыре стены. Дома изумительного города. Города, в котором каждым зданием можно было любоваться бесконечно. И очень хотелось здесь жить. Жить в окружении четырёх стен.

Софья с Марком посмотрели друг на друга — они смогут купить четыре билета, если станут семьёй.

Неужели получается, что…

— Четыре стороны света, — сказал Марк.

— А сошлось всё здесь.

— В Питере, куда я не хотел ехать.

— В Питере, в который я собралась неожиданно и купила единственный оставшийся билет за несколько часов до отправления поезда.

Марк протянул Софье руку, и она положила свою ладонь на его. Их пальцы переплелись.

Уже казалось, что они не едут, а плывут по прекрасному проспекту. Думая об одном, одинаково.

Число устойчивости. Получается, Петербург сделал такой подарок — устойчивость. Они встретились и теперь закончены все колебания, исчезла неопределенность.

Но главным было — удержать эту устойчивость.

Троллейбус вздыхал. Неужели сомневался? Смогут ли?

Но вот въехали на Аничков мост, и Софья с Марком невольно переглянулись — вот где царило число четыре. Четыре коня, четыре человека, четыре пары! Всё не просто устойчиво — порядок и могущество. Теперь это уникальное творение каждый увидел по-другому.

Миновали мост.

И притяжение числа четыре стало потихоньку ослабевать. Они получили импульс, и пока этого было достаточно. Конечно, и Софья, и Марк будут мысленно возвращаться к посланному знаку, но сейчас надо было отпустить эти мысли.

— У-ф-ф-ф… Ох… — вздохнул троллейбус. — Трык!

И будто кто-то щёлкнул пальцами, отпустив наваждение.

— О! Вокзал!

Они въехали на площадь восстания. И оба невольно повернули головы направо, ища глазами то место, где совсем недавно договаривались о встрече. И не то чтобы договаривались: Марк надеялся, что Софья позвонит, а видя её состояние не стал ни на чём настаивать. И оказался прав — судьба сама свела их. Значит, всё верно.

Когда площадь осталась позади, немного проехали по Невскому и свернули налево.

— Нам выходить! — у Софьи загорелись глаза.

И как только троллейбус продолжил свой путь, они увидели столовую.

Софья улыбнулась ещё шире:

— Привет, столовка!

Конечно, она была так рада своим воспоминаниям, тем, детским. Когда в обеденный перерыв они с тётей Ниной приходили сюда подкрепиться. В первый обед здесь Софья удивлённо смотрела на тётю, которая предложила ей выбирать те блюда, которые она хочет. В Москве, если Софья попадала с мамой в какое-нибудь подобное заведение, её ни о чём не спрашивали, выбор всегда делала мама. Действительно, маме лучше знать, чем накормить ребёнка.