Онлайн книга «Любовь как улика»
|
– Получается, что Илья идеальный семьянин, – проговорила она. – Получается! Все в один голос твердят, что он обожает свою жену и детей. – Что ж, чудеса ещё случаются на свете и в наше время. – Интересно, – заметил Морис, – почему чудом считается нормальное, я бы сказал, христианское поведение человека? – Шур, а что ты скажешь о его брате? – обратилась Мирослава к Наполеонову, оставив без внимания замечание Мориса. – А что брат? – усмехнулся Наполеонов. – Ведёт свободный и, я бы сказал, рассеянный образ жизни. – Что ты имеешь в виду? – Клубы, женщины. – А работа? – Учился в художественном училище, но бросил, закончил вуз, получил профессию менеджера, сейчас помогает брату. – Пишет вместе с ним одну картину? – Нет, устраивает выставки, вся административная работа на нём. – То есть он имеет при брате официальную должность. – Представь себе. – Понятно. А деньги даёт жена? – Не совсем так… – То есть? – Скорее всего, поначалу Ариадна Незвецкая спонсировала выставки мужа, но теперь он сам отлично зарабатывает. – И приносит деньги в семью? – Типа того, – улыбнулся Шура. – Но она не сопровождает мужа в заграничных вояжах? – Как правило, нет, за редким исключением. – А на местных выставках и мероприятиях в его честь она присутствует? – Когда как. – Интересно… – Что тут интересного? – не понял Наполеонов. – Вот Игорь всегда там, где моя тётя Виктория. – Сравнила! Игорь Коломейцев является литературным агентом своей жены. – Ну… – Вот тебе и ну, лапти гну, – поддразнил её Наполеонов. – Ладно, я приму к сведению всё, что ты мне сказал. Спасибо. – Пожалуйста. А ты с Абашкиным созванивалась? – Нет. – Что так? – Не вижу смысла. Мне нечего ему сообщить. – А он, бедолага, ещё не пронюхал, что ты сунула свой нос в его дело. – Я не совала нос в его дело. Я работаю по договору с клиенткой. – Но Абашкин-то тоже работает! – На здоровье. – Только он работает за зарплату, а вы со своим напарником, – Шура кивнул в сторону Мориса, – за хороший гонорар. – Морис, – проговорила Мирослава как бы вскользь, – может, оставшиеся плюшки и ватрушки охранникам отнести? А то они за одну зарплату работают. – Эй, ты, злоумышленница! – Шура погрозил подруге детства пальцем и рявкнул: – Это мои плюшки и ватрушки! Мирослава расхохоталась. А Миндаугас проговорил ровных голосом: – Я уже угостил ребят, когда ещё всё горячее было. Наполеонов схватился за голову и упал на диван с воплем: – Я без чувств-с. Но так как никто не поспешил приводить его в чувство, он сел и попросил чаю с мятой. Осушив поданную ему Морисом чашку, Шура скосил глаза на Мирославу и спросил: – А ты куда ездила? – Разве Морис тебе не сказал? – Молчал как партизан. – На встречу с Незвецким. – С художником? – Нет, с его братом. Наполеонов присвистнул. – И он сразу согласился с тобой встретиться? – Ты не понял. Это не я, а он пригласил меня на встречу. – Ну дела! – всплеснул руками Наполеонов и тотчас спросил: – И ты пошла? – Поехала, – поправила она с улыбкой. – Где же вы встретились? – В «Белоснежке». – На более престижное место у него денег не хватило? – Ну отчего же. Поначалу Андрей пригласил меня в ночной клуб. – Но ты, как порядочная девушка, без дуэньи тащиться туда с малознакомым мужчиной отказалась, – саркастически констатировал Наполеонов. – Ты правильно мыслишь, – в тон ему отозвалась Мирослава. – И тогда этот донжуан, чтобы не смущать неискушённую барышню излишней роскошью, предложил тебе встретиться в «Белоснежке». – Нет, «Белоснежку» выбрала я. – Даже так, галантный кавалер отдал право выбора даме? – Точно. – А чем тебя прельстила «Белоснежка»? – Гномами. Шура расхохотался. – И долго вы там просидели? – Нет. Поели и покинули заведение. – Вы разговаривали в кафе? – Нет, Незвецкий пригласил меня в мастерскую брата. – И ты, конечно, согласилась? – Конечно, – подтвердила Мирослава. – Вы поехали домой к Незвецким? – Нет, мы поехали на Снегова, одиннадцать. – Зачем? – удивился Наполеонов. – Там мастерская Ильи. – Да? – недоверчиво переспросил Шура. – Я почему-то думал, что его мастерская в доме, в котором он живёт. – Я тоже так сначала думала, – призналась Мирослава. – Можно предположить, что аренда помещения на Снегова стоит немалых денег. Дом в историческом центре, само здание – памятник архитектуры и построено за два десятилетия до революции. – К тому же оно не так давно отреставрировано. – Верно. И как тебе его мастерская? – Что я могу тебе сказать? – задумалась Мирослава. – Большая, светлая. Я так поняла, что в ней же трудятся и его ученики. – Ты кого-нибудь из них застала там? – Нет, наверное, они бывают там только в присутствии самого мастера. Хотя не могу сказать точно. Зато я видела их работы. – И как они? – Некоторые очень даже ничего. Хотя, конечно, до работ Ильи им далеко. Но мне понравились и пейзажи, и натюрморты, есть неплохие портреты. Особенно мне запомнился автопортрет одного молодого художника… – Чем? – У изображённого на нём юноши удивительные глаза. – Какие такие удивительные? – не понял Наполеонов. – Это трудно объяснить словами… – А ты попробуй. – Пронзительные какие-то! – А поточнее? – настаивал Наполеонов. – Они не только глядят в душу зрителю, – сказала Мирослава, – но и пытаются перелить в неё часть то ли своей любви, то ли печали. |