Книга Любовь как улика, страница 58 – Наталия Антонова

– Вы хорошо знаете Илью Незвецкого?

– Имею честь, – приосанился Геннадий Давыдович.

– Именно ему вы сдаёте дом в Самсоновском переулке?

– В некотором роде, – промямлил Скворцов.

– Что значит в некотором роде? – рявкнула Мирослава. – Выражайтесь точнее!

– За дом платит Илья, – взмахнул трясущимися руками мужчина. – Но договор аренды оформлен на Сименона Муратова.

– Это его настоящие имя и фамилия?

– Фамилия да, а имя… Он по паспорту Семён.

– То есть у вас имеется официальный договор?

– А как же! – замахал на неё теперь уже обеими руками Скворцов. – Я все налоги плачу!

– И этот Сименон постоянно живёт в снятом у вас доме?

– Нет, постоянно он живёт у своих родителей. А в дом они приезжают затем, чтобы позаниматься.

– Чем?!

– Живописью, естественно, – Скворцов сделал широкий жест руками, – там есть хорошая мастерская.

– Насколько мне известно, у Ильи Незвецкого есть официальная мастерская в центре Старого города.

– Само собой. Но Илья взял шефство над мальчиком и поэтому даёт ему уроки наедине.

– Так вот как это теперь называется, – хмыкнула Мирослава.

– Простите, – озадачился Геннадий Давыдович, – что вы имеете в виду? Я вас что-то не понимаю.

– Ладно, Скворцов, не валяйте дурака.

– Но позвольте!

– Не позволю! Адрес родителей этого Сименона.

– Мне нужно посмотреть в договоре.

– Посмотрите, – великодушно разрешила Мирослава и обратилась к Морису. – Проследи, чтобы товарищ не съел документ.

Скворцов открыл рот, чтобы возмутиться, но решил не мотать себе нервы, обижаясь на манеры современной полиции. Он был уверен, что разговаривает именно с полицейскими, а детективы не сочли нужным развеивать его заблуждение. Вскоре Морис вернулся с адресом родителей Семёна Муратова.

– Ну что ж, – сказала Мирослава, – сегодня выходной день, и надеюсь, что всё семейство Муратовых дома.

Судя по тому, что родители юного художника Сименона жили в коттеджном посёлке недалеко от города, семья не бедствовала. Правда, и солидной охраны у Муратова не было. Ворота им открыл сам хозяин дома. Представившись, Мирослава сказала, что хотела бы поговорить с художником Муратовым.

– Вы ищете Семёна? – не слишком дружелюбно спросил мужчина.

– Да.

– Но какой же он художник, – печально вздохнул отец, – парень ещё только учится, переводит краски, холсты и мои деньги.

– Странно. А говорят, что его педагогом является сам Илья Незвецкий…

– Является, чтоб ему пусто было!

– Вашего сына нет дома?

– Правильно понимаете. Он редко здесь показывается. В основном, когда возникает острая нужда в деньгах.

– Вы могли бы нам что-нибудь рассказать о своём сыне?

– Нечего мне о нём рассказывать.

– А об Илье Незвецком?

Муратов стиснул зубы и изменился в лице.

– Чего вы хотите?

Мирослава решила действовать напрямую.

– Вы, наверное, читали или слышали, что было совершено нападение на преподавателя вуза Бориса Аввакумовича Гусарова?

– Я с ним не знаком!

– Я и не утверждаю, что вы знакомы с ним. Просто его дочь, жена художника, наняла меня расследовать убийство своего отца.

– При чём здесь наш сын?

– Может, и ни при чём, но я хотела бы знать, что связывает вашего сына и художника Незвецкого.

– Я же уже сказал! Незвецкий учитель моего сына! Впрочем, – мужчина изменил своё намерение и сказал: – Заходите.

Он провёл их в просторный холл и предложил садиться. Детективы присели рядом на диван. Хозяин дома поставил напротив них стул и сел. Некоторое время он сидел молча, обхватив голову руками, затем посмотрел сначала на Мориса, потом на Мирославу и заговорил:

– Однажды мы с женой вернулись довольно поздно и застали возле дома странного возбуждённого мужчину. Мы не обратили, в общем-то, на него особого внимания, но он увязался за нами. Спросил, не наш ли сын белобрысый мальчишка-художник. Мы с женой пребывали в растерянности и не могли взять в толк, чего хочет этот странный человек, а он тем временем стал кричать, что мальчишка живёт с его зятем, и назвал имя художника Ильи Незвецкого. И грозился, что он это дело так не оставит. Я еле уговорил его уйти. Жене пришлось вызвать «Скорую». Когда пришёл сын, я допросил его с пристрастием, и он признался. Я потребовал от сына, чтобы он никогда больше не встречался с Незвецким.

– Ваш сын гей?

– В том-то и дело, что нет. У Семёна была хорошая девушка. Они встречались долгое время. А потом Даша исчезла с его горизонта. Мы подумали, что они поссорились. Впрочем…

– Что впрочем?

– У сына был нетрадиционный опыт общения, – Муратов покрылся потом, но всё-таки продолжил. – Давно как-то он признался мне, что попробовал это с парнем ещё в училище по пьянке и ему понравилось. Объяснил мне, что он бисексуал. Но потом всё заглохло, я ни разу не замечал за ним подобных дел – и вдруг это! Я понял, что мы потеряли своего сына.

– И ваша жена ни о чём не догадывалась?

– Нет.

– Вы не пробовали открыть ей глаза?

– Нет. Это убило бы её! У неё и так слабое сердце.

– То есть вы думаете, она не поняла, что хотел донести до вас ночной гость?

– Наверное, догадалась.

– Вы знаете, где сейчас может быть ваш сын?

– Скорее всего, у своего друга Зеброва Аркадия.

– Он тоже…

– Думаю, что нет.

– Вы знаете его адрес?

Муратов старший вздохнул и продиктовал адрес друга сына.

Дверь квартиры Зеброва детективу открыл рыжий веснушчатый парень.

– Здравствуйте, – улыбнулся он во весь рот.

– Здравствуйте, вы Аркадий?

– Нет, я Дима. Вам Аркашу позвать?

– Вообще-то я ищу Семёна Муратова.

– Тсс, – парень приложил палец к губам и сделал страшные глаза.

– Что такое? – забеспокоилась Мирослава.

– Не называйте его так. Он у нас Сименон.

– Ладно, могу я поговорить с Сименоном?

– Можете, сейчас я позову его. – Парень исчез за дверью, но вскоре появился с худощавым блондином. – Вот, тебя девушка спрашивает, – сказал он Муратову и снова исчез.

– Здравствуйте, Сименон, я частный детектив Мирослава Волгина. Мне нужно поговорить с вами.