Книга Его маленькая слабость, страница 5 – Саша Ким, Алиса Лиман

Но вот к ней приглядываться начал. Когда однажды задержался почти да самого утра в клубе. И голос ее ангельский случайно услышал. Чистый такой. Ни капли фальши. Заинтересовался, что это у нас за талант прячется. Думал, договорюсь, на сцену пущу. Да только увидел, как она дрожит каждый раз, к микрофону выходя перед пустым залом. Понял, что придётся подождать, пока привыкнет. В итоге я привык первым…

Оставался после закрытия в чилауте. Ждал, пока она для меня споёт. И все. Это что-то вроде любимой пластинки. Не собирался я ее трогать вообще. Она же и не в моем вкусе. Мелкая такая. Вся закомплексованная. Неуверенная в себе. Я люблю опытных женщин. Раскрепощенных. Умеющих доставить удовольствие мужчине. Знающих себе цену. Ну в общем не это…

Ухмыляюсь. Невеличка…

А потом слушок прошёл, что барменша безотказная. И меня торкнуло. Будто какая-то жадность обуяла. Подумал, почему всем можно, а я даже не попробую. Вот и не смог удержаться.

Да только, походу слухи ходили об Аниной сменщице. А Анечка, — судя по обагрённым клавишам моего рояля, на котором все случилось, — была чистой. До меня.

Черт. И как теперь с ней объясняться? Она сбежала от меня тогда так, что пятки сверкали. Напугал грубостью. Так нельзя было с невинной девочкой. Перебрал в ту ночь, не отрицаю. Но меня с ума сводила мысль, что моя пластинка ещё для кого-то поёт. Я хотел, чтобы она стонала свои серенады только мне.

Возвращаюсь в кухню, чувствуя некую неловкость. Все же дважды на девчонку накинулся. А она так и сидит неподвижно на столе вся растрепанная мною. Черт. Послушная какая. А мне теперь что делать прикажешь? Спортивки тут же начали оттопыриваться. И это она ещё одетая. Почти. Шортики мятой кучкой на полу валяются. Кофточка расстёгнута, сползла, оголяя хрупкое плечико. Пухлые губки алеют, после моих поцелуев.

— Анют, ты это... — подхожу ближе и тяну руки к девушке, застывшей как каменное изваяние.

Прикрывается руками. Взгляд блуждающий, шальной. Будто накачали чем-то. Вздрагивает, когда я касаюсь ее, чтобы кофточку поправить.

— Не... не надо! — шепчет истерично.

Замираю. Голова взрывается, когда взгляд цепляется за простенькие хлопковые трусики. Я же тогда ещё в процессе понял, что что-то не то творю. Как раз, когда дошёл до этой мягкой ткани. Не носят потаскухи такое белье. Уж сколько я проверял.

Но остановиться не смог.

— К-кто вы? — вдруг выдавливает Аня дрожащим голосом.

Хмурюсь. Серьезно? Раздражает, как она стыдливо взгляд отводит. Надеется сделать вид, что мы не знакомы? Как бы не так!

— Кто Я? Хочешь сказать, не помнишь?! — злобно усмехаюсь я. — Посмотри на меня, может тогда и узнаешь!

Девчонка вдруг руки протягивает. Замираю. Прохладные ладошки нерешительно ловят мое лицо в свой плен. Пальчики изучающе проходятся по бороде.

Какого черта она делает?

Глотаю воздух, понимая, что тут творится какая-то херня. Но отстраниться не могу. Невесомо проводит пальцами по моим ресницам. И наконец поднимает невидящий взгляд мне в глаза. Что за...

Мой рот непроизвольно открывается от удивления, пока я пытаюсь сложить один плюс один и сформулировать получившуюся мысль максимально корректно.

— Т-ты... — заикаюсь, не решаясь озвучить догадку, — не видишь?

— Простите, — зачем-то извиняется дуреха.

А я так и стою с открытым ртом, не зная, что ответить. В прошлый раз... она ведь зрячая была? Или... Да нет же, точно!

— Что с тобой случилось? — глухо выдавливаю я, не зная даже как себя вести с ней.

Невольно тянусь к раскрасневшейся щеке пальцами. Одергиваю себя. Сжимаю ладонь в кулак, и опускаю руку.

— Авария, — коротко отвечает. — Прошу прощения, а мы были знакомы? У меня просто память... врачи говорят, со временем все может восстановиться, но пока…

Она продолжает что-то неуверенно мямлить, не отводя от меня невидящего взгляда. А я стискиваю зубы, чтобы не ляпнуть лишнего.

— Знакомы. Ты же в моем клубе работала, — сухо отзываюсь.

Сжимаю между пальцев ощущение, оставшееся от прикосновения к ее коже. Хочу повторить. Да. Но я же не изврат какой, калеку трогать.

— Точно. Хозяин мой, значит, — ее плечи облегченно опускаются, будто этот факт ее успокоил. Вроде ж не незнакомец какой.

Ох, девочка. Я бы не спешил на твоём месте расслабляться.

— Тут-то ты как оказалась? — пытаюсь отвлечься от навязчивых непотребных мыслей.

— Лариса привезла. Сказала тут пожить можно.

— Лариса? — переспрашиваю я, едва сдерживая ироничную усмешку.

Похоже, я пропустил момент становления личности моей сестрицы. Обычно она не более чем неоправданно высокомерная сука, палец о палец не ударившая, чтобы купаться в шоколаде. Уповающая на мою щедрость сейчас. И подыскивающая богатенького мужа на будущее. С каких пор в ней взыграл альтруизм?

— Да, — шепчет Анечка, поправляя, наконец, кофточку. — Я когда очнулась, она мне все рассказала.

— Что все? — подозрительно щурюсь.

— Ну что я сирота. Из другого города приехала. И что в Москве у меня кроме неё и нет никого.

Тяжело вздыхаю. Голубые глаза тут же начинают в панике метаться. Будто она услышала в моем вздохе нечто большее. Может оно там и было. Понимаю насколько удручающая ситуация складывается. Сирота. Из другого города. Слепая. К тому же ничего не помнит…

Ладно. Об этом я подумаю завтра. Отхожу на безопасное расстояние, которое оказывается, по моему внутреннему радару, аж у холодильника, что в противоположном углу кухни.

— Что ж. С Ларой я позже разберусь. Ты есть хочешь? — стараюсь звучать дружелюбно, потому что бесит меня этот ее зашуганный взгляд.

— Х-хочу, — бормочет Аня. — Я сюда потому и пришла, что перекусить хотела.

Открываю холодильник и начинаю выкладывать продукты.

А она словно оправдываться продолжает:

— А тут эта чашка упала…

— Ты что же тут одна торчишь?

— Не совсем. Лара в пятницу приезжала. А ещё тетя Надя в будни была.

Да они совсем охренели?! Сегодня уже воскресенье! Незрячую девчонку одну в доме заперли!

Надежда тоже получит по пятое число. Помнится, я требовал, чтобы прислуга докладывала мне обо всем, что в доме происходит. Поднимаю взгляд на Аню, которая вытягивая ногу, пытается дотянуться до пола. По-моему скромному мнению, она — достаточное «происшествие», чтобы не забыть сообщить.

Подхожу ближе. Вплотную. Задерживаюсь дольше, чем того требуют обстоятельства. Обнимаю стройную талию.

— Что вы...

— Наверно стоит напомнить. Глеб, — представляюсь, игнорируя ее бормотание.

Притихла. Хрупкая такая. Снова напоминаю себе, что я животное. Подтягиваю девочку ближе и спускаю со стола.