Книга Габриэлла - дитя Ада, страница 21 – Любовь Светлая

Габриэлла, Аарин и Бальтазар сидели у корней раскидистого дуба и беседовали. Девушке нравилась такая своеобразная традиция, когда парни рассказывали о себе и о своих мирах. Этот раз не был исключением.

Мальчишки развели небольшой костер. Теплый плед, горячее какао, бережно сваренное Натой и маленькие зефирки на палочках — это все было так по-домашнему, по-родному.

Сумерки уже давно легли на землю. Ночь своими прохладными крыльями ласково обнимала землю. Сегодня разговор зашел о, пожалуй, самой болезненной теме для всех окружающих.

— Габриэлла. Скажи. А ты совсем не помнишь своих родителей? — Аарин осторожно посмотрел на девушку.

— Все свое сознательное детство я провела в детском доме. Я не знаю, кем были мои родители и почему они так жестоко со мной обошлись. А вы? Вы помните своих маму и папу?

Аарин и Бальтазар молча переглянулись. Первым молчание прервал Бальтазар.

— Я хорошо помню папу. Нам с братом было по пятнадцать, когда наши родители вновь встретились. До этого момента я жил с отцом в Подземном мире. Там, мы жили простой жизнью низших существ, и это было прекрасно.

— Прекрасно? Работать в Аду и поджаривать людские души? Что же в этом прекрасного? — Габриэлла невольно вздрогнула, представляя эту нелестную картину.

— Поджаривать людские души? Сила Высших! Кто тебе рассказал такую байку? — Бальтазар слегка ухмыльнулся. — Аарин! Я думаю, нашей девочке пора узнать правду.

— Правду? Какую правду? — Габриэлла с интересом посмотрела на парней. Воцарилась тишина.

— Что ты знаешь о душах? — прервал молчание Аарин.

— Внутри каждого человека есть душа.

— А вот и нет. А что если я скажу тебе, что внутри каждого живого предмета есть определённая энергия?

— Я слышала про такое. Но я думала, что это лишь гипотеза кучки учёных?

— Гипотеза? Это истина.

— Как ты думаешь, почему между Поднебесьем и Подземным миром идёт борьба за каждую душу?

— Ну не знаю. Может там какой-то счёт ведётся.

— Счёт? Ахах. Если бы. Вы— люди расходный материал. Каждая душа несёт определённое количество энергии. Чем светлее и безгрешнее человек, тем ярче его, так называемая, частица, следовательно, чем хуже и поганее человек, тем она у него тускнее.

— Стоп. Что значит расходный материал?

— А то и значит. Ваши души как топливо для обоих миров.

— Как дрова?

— Ахах… Ну пусть будет как дрова.

— Нашими душами, что, питаются?

— Условно. Энергии душ хватает обоим мирам для поддержания жизни существ обоих миров.

— Ладно, демоны, прости Бальтазар, не в обиду, — Габриэлла виновато посмотрела на полудемона. — Но как же ангелы?

— А что ангелы? Им так же нужна энергия душ.

— То есть мы для вас как скот на забой?

— А вот тут ты ошибаешься. Скорее вы — безотходное предприятие. Как только у души кончается энергия, она становится искрой, которая в дальнейшем снова попадает в мир людей, чтобы прожить ещё одну жизнь и зарядиться энергией.

— Реинкарнация?

— Пусть будет так. Мы называем это возрождение.

На какой-то момент в разговоре возникла пауза. Девушка, передвигая тлеющие угольки в костре, пыталась переварить новую информацию. Парни пили какао и ждали, когда Габриэлла вновь начнет задавать вопросы.

— Так. Хорошо. Допустим, я ошибалась по поводу происхождения и деления душ. Согласна. У меня есть еще вопрос, который давно не дает покоя.

— Да кто бы сомневался… — Бальтазар многозначительно улыбнулся, перед тем как отпить новую порцию какао.

— Вы братья близнецы, однако, один из вас полуангел, а второй полудемон. Как так получилось?

— Обычно при связи существ верхнего и нижнего мира детей не бывает. Редкий случай, когда союз выливается в то, что сидит сейчас перед тобой. Бальтазар полудемон, он может подпитываться исключительно энергией душ из подземного мира.

— То есть душами грешников? — Габриэлла перебила Аарина.

— Не душами, а их энергиями.

— Да пофиг, — братья вновь переглянулись и рассмеялись. Забавно было наблюдать за дерзкой девчонкой, которая уже не была испуганным зайчонком.

— А я, несмотря на то, что один из моих родителей демон, могу подпитываться исключительно энергией светлых душ.

— То есть, не смотря на то, что вы родились от существ разных миров, кровь не смешалась?

— Грубо выражаясь, да. Бальтазар стал кровной копией отца, а я кровной копией матери.

— А если бы у ваших родителей был один ребёнок? — Внезапно парни переглянулись. На их лицах мелькнул холод. — Почему вы так странно переглянулись?

— Существует одна легенда, которая с веками стала скорее вымыслом, нежели правдой. Древние рассказывали, что однажды от союза ангела и демона родился ребёнок. Дитя, который унаследовал дар и кровь обоих родителей.

— То есть такой случай все-таки был? — в предвкушении Габриэлла немного подвинулась к парням, не желая ничего упустить.

— Был он или не был, этого мы уже не узнаем. Одно в предании известно точно. В тот год на земле родился мальчик. Он оказался настолько сильным, что не один из миров не смог его подчинить себе.

— Антихрист?

— У него было много имён. Настолько много, что истинное затерялось в вехах времен. Одно известно точно, его имя синоним слову «война».

— Война? Почему?

— Видишь ли, Габриэлла, люди созданы по подобию нас, существ обоих миров, и нам, так же как и вам не чужды такие чувства как гордыня и тщеславие. Сын Небес возгордился и решил управлять всеми тремя мирами.

— Ну, я надеюсь, что этого ублюдка остановили?

— После многолетних войн, да. Но все три мира заплатили за это очень высокую цену.

— Какую?

— А вот этого никто не знает. Страница священного писания с описанием событий того времени была уничтожена.

— Да уж. Ну и разборки у вас.

Габриэлла сильнее закуталась в теплый плед.

— Я же говорил, что мы почти не отличаемся от вас- с улыбкой подметил Аарин.

Было глубоко за полночь, когда ребята разошлись по своим комнатам. Каждому этот вечер что-то принес. Габриэлла больше узнала о мирах, с которыми теперь она связана. Бальтазар окунулся в свои воспоминания о жизни с отцом в Подземном мире. Лишь Аарин долго возился в своей библиотеке, пытаясь, что-то отыскать в пыльных свитках и в старинных манускриптах.

Часы в гостиной пробили три часа ночи. В окно спальни Габриэллы с грохотом влетел голубь. Птица от удара умерла мгновенно.