Книга Как влюбить в себя босса за 80 дней, страница 63 – Ева Ночь

Кажется, гора с плеч. Мне не нужно ее никуда вести и поводов придумывать, чтобы оставить дома — тоже. Замечательно. Великолепно. Как я счастлив. И призрак глобального звездеца отступает на задний план. Не было счастья, так Стеллин ухажер оказался реально существующим и к тому же запавшим на ее сомнительные прелести. Впрочем, я не объективен. У меня просто совершенно другие вкусы и предпочтения.

От радости я чуть насвистывать не стал. Вовремя спохватился. Несолидно как-то, а я не дома, чтобы позволять себе подобное.

Потом позвонила Женька.

— Одинцов, не будь свиньей, дай номер телефона своего друга. Время близится к вечеру, а я все так же одинока и печальна. Вообще на тебя не похоже, что ты обо мне забыл. Но учитывая, что у тебя крыша все же едет немного от небезызвестных дам, то я тебя прощаю.

Она меня прощает, все слышали? Моя добрая святая сестра. Почти мать Тереза.

— Вообще-то твой сопроводитель еще с утра телефончик твой взял. Не звонил?

По глухому молчанию понимаю, что нет. Ну, Егоров!

— Вот, значит, как, — голос у Женьки зловещий.

Мне за друга даже страшно становится. Я не представляю, что она ему откусит, когда он ей на пути появится. Женьку мне жаль. Нужно наподдать другу Егору, чтобы не забывал о своих обещаниях.

Запоздало думаю, что ничего он мне не обещал. Это я его вынудил, а он так и не дал никакого нормального ответа. Телефон взял, да. А все остальное подразумевалось как данность. Я даже представить не мог, что Гошка проигнорирует мою просьбу.

— И не смей ему звонить, слышишь? — голос у Женьки горький, как напиток, где мало воды и слишком много кофе. — Позвонишь и нагнешь — год с тобой разговаривать не буду!

— Жень… — пытаюсь ее образумить, но Немолякину понесло во все тяжкие.

— Саш, я просила тебя найти мне партнера на выставку? Ты попытался. Не надо никого за уши тянуть. Обойдусь и без хвоста, который будет весь вечер вздыхать и с тоской думать, как бы поудачнее от меня улизнуть.

— Да перестань, что ты в самом деле как маленькая! Ну закрутился, дел у нас полно, фирму расширяем, а у Гошки она не одна. Он у нас слишком большой босс, время по минутам расписано, — увещеваю сестру.

— Тому, у кого нет на меня времени, нет места в моей жизни! — она почти кричит. Но хоть не плачет, и то хорошо. Я Егорову сам шею сверну, как увижу. Что за осел. Женьку расстроил. — И еще, Одинцов, — добавляет она таким голосом, что я сразу же выныриваю из переживаний за ее персону. — Если ты собирался идти на выставку с какой-нибудь бабой, то сто раз подумай.

Вот это уже мне не нравится. Совсем не нравится!

— Потому что Лика знает, что ты туда идешь. И после позора ты вряд ли отмоешься!

Какого позора… что она несет? Но Немолякина отключается с помпой, а я покрываюсь холодным потом. Надо будет при удобном случае, если он представится, пожать мужественную руку того, кто Стеллу облагодетельствовал.

Как-то я не подумал. Для меня это абсолютно ничего не значило. Всего лишь возможность пообщаться с людьми да посмотреть на выставочные экспонаты — новинки в мире высоких технологий. А Стелла — дочь маминой подруги, приложение, которому нужно было на выставку, чтобы мужика какого-то поймать. Помощь, не более, но, видимо, мои мозги устроены неправильно, и сейчас я думаю, что если Егорова разобьет мне башку, будет права. Но я ее нескончаемым талантам найду другое применение. Сейчас я ее удивлю. Очень удивлю.

Лика

— Ань, ты бы рот прикрыла, а то скоро слюна потечет. Ну, миллиардер, подумаешь. Что ты так возбудилась-то?

Анька захлопывает варежку, лицо у нее становится нормальным, взгляд — осмысленным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Умеешь ты с небес на землю, подруга. Я для тебя наизнанку вывернулась, а ты любой подвиг низводишь до уровня плинтуса.

— Не сердись, Ань, — вздыхаю тяжело. У меня почему-то боевой дух на ноль упал. Наверное, хлопушки хватило лишь на шикарное платье, прическу и макияж. Хочется развернуться, уехать домой, залечь на дно, поплакать и уснуть.

— Эй, ты что нос повесила? Не хочешь Одинцова своего подловить и по носу нащелкать?

— Не знаю, — вздыхаю еще горше. — Сложно это, Ань. Как по минному полю, а я сапер так себе. Что я ему скажу и зачем?

— Ты это мне брось, — сверкает глазами Аня, — Он отец твоего ребенка!

— А если он меня не любит, что тогда? Женить силой и потом страдать?

Анька закатывает глаза и качает головой.

— Опилки у тебя в голове, как у Винни Пуха. Поэтому шатилки и батилки ты сочиняешь мастерски. Он же тебе прохода не дает, прячет от других мужиков, а ты глупости говоришь.

— И ничего не делает, — жалуюсь на судьбу.

И в это время звонит телефон. Оглушительно. Я подскакиваю на месте. Одинцов. Это на него эта мелодия стоит. Он что, чувствует что-то или проверяет?

— Да! — а голос у меня дрожит. Как у испуганной овечки хвостик трясется.

— Лика, — рокочет Одинцовский баритоно-бас, вызывая мурашки в таких местах, о которых приличные девочки вслух не говорят, — а ты не хочешь сходить на выставку? У меня сегодня там деловые встречи, а я так нуждаюсь, чтобы меня сопровождала красивая девушка.

У меня, наверное, глаза сумасшедшие. Анька напрягается.

— А я тебе точно нужна? — задаю самый дурацкий вопрос в мире.

— Точно! — отвечает мой Одинцов уверенно. — Ты мне нужна всегда!

Это как лепестки роз, что падают с неба. Пахнут пьяняще и ласкают кожу легкими прикосновениями. Это как пузырьки шампанского, что играют в догонялки и радуют глаз. Это как клятва, которую я все-таки хочу из него вытянуть. Когда-нибудь.

— Тогда забери меня у Аниного салона. Знаешь, где это?

— Знаю, конечно. Буду минут через двадцать.

Он отключается. Я улыбаюсь счастливо. У Аньки страшное лицо.

— Он что, тебя на выставку пригласил?

Слух у нее, как у летучей мыши.

— Ага, — продолжаю улыбаться, как пьяная.

— А что с миллиардером делать прикажешь?! — это почти крик раненой птицы.