Книга Полюса притяжения, страница 20 – Елена Тодорова

— Читать тебе будет некогда, — оглашает, дергая на себя дверь гардеробной. — Постарайся поучиться дома, котенок. У тебя будет часа три.

— Окей. Я быстро умоюсь и побегу.

— Куда побежишь? — Денис притормаживает на пороге, останавливая и ее взглядом. — Я отвезу. Лучше, если не сложно, сделай кофе. Выпьем, и поедем.

— Да я на метро, — беззаботно отмахивается девушка. — Это сэкономит твое время. Ну, кофе тебе, конечно, сделаю. Сейчас. Двери захлопываются?

Как ни странно, Денис чувствует раздражение. И оно неожиданно ядовитое: тяжелит все тело, а в груди бьется едкой горечью у самого горла. Не обидеть бы ее ненароком с таким настроем.

Что за человек? Почему с ней ему приходится все повторять по два раза? Если не больше.

— Не выдумывай, хорошо? Когда у меня не будет времени, Ян, я тебе об этом сообщу. А если говорю, что подвезу, значит, располагаю запасом. И, пойми меня сейчас буквально, я хочу тебя отвезти.

По какой-то неясной в тот момент для него причине девушка сильно смущается под напором его глаз. Опираясь ладонью на стену, отводит свой взгляд в сторону.

— Окей, — слабо кивает, не размениваясь на привычные препирания и уточняющие вопросы.

А его не отпускает мысль, что она пытается от него сбежать.

— Я там… — прочищает горло, — разберусь с кофемашиной?

— Ты спешишь? — прямо спрашивает ее Денис.

— Нет. Вовсе нет, — только вот отрицает крайне бурно. — Не хочу тебя задерживать.

Третий заход.

— Я же сказал, если у меня не будет времени, ты это услышишь. А сейчас успокойся.

Переводит дыхание, чтобы вернуть голосу необходимую с Шахиной мягкость.

— Разберешься. Там все понятно.

— Окей, — Янка снова выдыхает, будто машинально, не глядя на него.

И забегает в ванную гораздо шустрее, чем вчера, когда, казалось бы, причины волноваться были действительно оправданными.

Стараясь не зацикливаться на поведении девушки, Денис входит в гардеробную. Натягивает боксеры. Снимает со встроенной в нише стойки первую попавшуюся вешалку. Накидывает на плечи белоснежный хлопок, следом — брюки. Неторопливо перебирает ремни.

«Отходить бы по заднице…»

Во всех движениях — привычная уверенность и точность, но в мыслях — непонятный раздрай. Интуитивно что-то в ее поведении ему не нравится. Только вот, что?

Соседняя дверь хлопает. Доносится выкрик:

— Все. Я вниз. Сахар? Сливки?

— Сюда иди, — произносит негромко, но так, чтобы она услышала.

— Что? — робеет Яна.

Прислоняясь щекой к дверной коробке, не скрывая интереса, наблюдает за тем, как он застегивает манжеты.

— Без сливок. Сахара одна ложка, — голос все еще звучит сурово.

Продолжает анализировать ее поведение, пытаясь определить источник волнения. Источник, который совершенно точно находится за пределами его влияния.

«Отец…»

«Сказала же, что решила с ним…»

Вчера не нервничала. Сама к нему домой с ночевкой напросилась.

— Ложка? Или, может быть, ложечка? — дразнит Шахина, привычно искря эмоциями.

Только Дениса и эти ее заискивающие улыбочки сейчас не умащивают.

— Яна, — выговаривает без какого-либо давления, а получается все равно грубовато из-за осевшего голоса.

— Что?

— Осторожно.

Чуть округлив глаза, она, скорее всего, машинально выдерживает его потяжелевший взгляд. И сама его удерживает. Не отпускает.

— Денис?

Ощущая неясный внутренний толчок, вынуждающий его не терять с ней бдительность ни на секунду, Рагнарин слегка щурится.

— Ну?

И она говорит то, что он в тот момент и представить себе не мог.

— Кажется, я в тебя влюбляюсь.

Произносит очень легко, с огнем и драйвом, восторженными нотками и девчачьей мечтательностью, а у него внутри все цепенеет, превращаясь в ледяную глыбу.

— Кажется? — уточняет сухо.

Резко накрывает отходняк. Рвет грудь эмоциями. Топит. Ослепляет незнакомыми ощущениями. Денис хладнокровно держит удар лишь потому, что привычка сильнее гипнотического накала, который обрушивает на него Янка.

— А может, нет, — так же легко добавляет она, якобы просто размышляя в процессе разговора. — Не знаю. Проверим, да?

«Что за девчонка?»

«Мать вашу…»

— Обязательно.

Несмотря на бьющиеся внутри нее знакомые и незнакомые переживания, с кофемашиной Шахина успешно справляется. Мысленно подгоняет Дениса. Когда же он спускается, отчаянно стесняется его общества, ненавидя свой организм за этот абсолютно нелепый рефлекс.

Что она хотела сказать этим «кажется» и незаконченной формой «влюбляюсь»? Внутри нее этот процесс давным-давно завершен. Любит она Рагнарина. Любит. Безумно. Что бы он ответил, если бы она сформулировала свое признание правильно? Верит ли в любовь с первого взгляда? Верит ли, в принципе, в любовь? А вдруг он из тех, кто отрицает большие чувства?

Ей вдруг становится страшно до ужаса.

А Денис сидит напротив и как ни в чем не бывало потягивает приготовленный ею кофе. Смотрит прямо в глаза. Его-то не смущает ее корявое признание и близость, в частности. Абсолютно.

Сознание Янки начинают долбить неожиданные мысли.

Какие у него были отношения с женщинами до нее? Любил ли он кого-нибудь? Приводил вот так вот домой? Смотрел так же?

Ревнует? Да, ревнует. До трясучки. С этим водоворотом мыслей даже об отце забыла. А надо бы уже выдвигаться домой. Время не стоит на месте, тикает.

— Хорошо? Вкусно? Получилось? — не выдерживая напряжения, заваливает Дениса вопросами.

— Замри, Янка. Что ты дергаешься, словно под тобой стул горит?

Подпирая ладонью подбородок, Шахина выдавливает из себя сладчайшую улыбку.

— Спешишь? — так же «сладко» улыбаясь, подмигивает Рагнарин.

Насмехается? Издевается? Проверяет? Чего добивается?

Яне вдруг кажется, что он видит ее насквозь и намеренно вытягивает из нее эмоции, которые она всеми силами пытается подавить.

Ее смех слышится фальшиво, но уж как есть. В том состоянии лучше бы у нее не получилось.

— Нет. Просто смотрю на тебя. М-м-м, любуюсь, Денисочка.

— М-м-м… Может, тогда подойдешь, поцелуешь? Что зря любоваться?

Спрыгивая со своего стула, без промедления преодолевает разделявшее их расстояние. Протискиваясь между коленей, кладет руки мужчине на грудь. Наконец, и в его глазах мелькает удивление. А Шахиной настолько это нравится, что она решается действовать еще смелее. Прижимается вплотную. Из-за того, что Рагнарин сидит на барном стуле, а она стоит, их лица оказываются практически на одном уровне. Впервые. При полном дневном освещении может заглянуть непосредственно ему в глаза.